– Надоело, – пробурчала я, когда он в очередной раз вез меня домой. – Я уже сыграла в уйме пьес и трех фильмах, а ничего не происходит. Джо Мэй ошибся. Очевидно, я не стану знаменитой.

– Терпение, – усмехнулся Руди и похлопал меня по коленке. – Такие вещи не происходят за одну ночь.

Он говорил, как Герда, как моя мать. Я бросила колючий взгляд на его руку, однако, против обыкновения, мой спутник ее не убрал. Пока он парковал машину, от прикосновения его пальцев по моим ногам ползли мурашки.

– Я на мели, – призналась я и зажгла сигарету, чтобы отвлечься от тепла его руки. – Терпением сыт не будешь и за жилье не заплатишь. Я должна Труде за два месяца. На следующей неделе будет три.

Услышав это, Руди выудил из жилетного кармана зажим с банкнотами:

– Сколько тебе нужно?

– Руди, я не ребенок, – сердито фыркнула я. – Если ты собираешься платить мне, то позволь хотя бы сделать что-нибудь в ответ, чтобы заработать это.

– Ты заработаешь. – Он поднял на меня взгляд. У него были прекрасные глаза – шоколадный оттенок приправляла легкая нотка янтаря, и в них всегда искрилась улыбка, даже когда сам Руди не улыбался. – Знаю, что заработаешь, – твердо сказал он.

Спорить не было сил, поэтому я молча засунула деньги в кошелек и наклонилась, чтобы чмокнуть Руди в щеку.

«И зачем только я продолжаю цепляться за эти странные отношения, которые скорее сродни ушедшей в прошлое империи, а не берущей свое современности?» – подумала я.

Вдруг он дернул меня к себе. Не понимая, что происходит, я утонула в его поцелуе со вкусом выпитого в кабаре джина. Руки его блуждали, обхватывали мои груди, пока я не застонала.

Не отрываясь от моих губ, Руди выдохнул:

– Выходи за меня.

– Что? – отпрянула я.

– Выходи за меня, – повторил он, широко улыбаясь.

Я посмотрела вниз на выпирающую, словно палатка, ширинку, и не смогла удержаться от смеха:

– Ты пьян.

– Да. А еще я разорвал помолвку с Евой Мэй.

– Ты… ты что?!

– Ты сказала, тебе нужен основательный повод, хотя твои обязательства закончились раньше моих. Я решил, пришло время дать тебе его. Что скажешь? Выходи за меня. Будь моей женой.

Я пялилась на него, разинув рот:

– Ты не просто пьян. Ты обезумел.

– Обезумел от любви к тебе. – Он схватил меня за руки. – Скажи «да». Скажи «да», и я обещаю сделать тебя самой известной женщиной в мире.

Мне, наверное, надо было сразу клюнуть на эту приманку, но я была слишком ошарашена. К этому моменту я уже знала, что Руди Зибер считался знатной добычей. Многие девушки в академии так завидовали нашим с ним отношениям, что едва были способны держаться рамок приличий в моем присутствии. Камилла и вовсе перестала со мной разговаривать. Все это подтверждало, что Руди несомненно привлекателен для женщин и они готовы за ним гоняться. Я даже начала думать, что он держит меня в подвешенном состоянии ради забавы. Невозможно было поверить, чтобы такой мужчина, как он, с его внешностью и положением, был целомудрен и томился по мне, пока я выбивалась из сил на репетициях и спектаклях.

– Я… Мне нужно все обдумать, – ответила я.

– Зачем? О чем тут думать? Ты меня любишь?

Я окинула его оценивающим взглядом:

– Может быть. Но я предпочитаю изучить меню, прежде чем делать заказ.

Руди изменился в лице. Торжественно, будто сопровождая на похороны, он провел меня наверх по лестнице в мою комнату. Было темно, свет от далеких уличных фонарей проникал в дом сквозь кружевные занавески, которые я повесила на окна.

Когда я шагнула к лампе, Руди сказал:

– Не надо. Оставь все как есть. Хочу видеть тебя купающейся в ночи.

Это было такое абсурдное заявление, что я хотела усмехнуться. Но не смогла. Сердце колотилось в груди, а во рту пересохло. Руди пересек комнату и медленно расстегнул на мне блузку. Под ней была сорочка – я замечала, как он хмурился, если я не надевала нижнего белья. Когда его пальцы скользнули под бретельки, я спросила:

– Ты понимаешь, что я не девственница?

Он поднес руку к моей щеке:

– А ты притворись. На этот вечер.

Мысленно я пожала плечами, но вскоре обнаружила, что не нужно притворяться. Когда Руди стянул с меня юбку и опустился передо мной, лаская мою грудь через сорочку, я начала тяжело дышать. Он начал лизать мой живот, и я застонала. Он опустился ниже и стал лизать интенсивнее. Меня пробила дрожь. Я нащупала край дивана, а Руди тем временем зарылся в меня ртом. Он не мешкал, действовал напористо и умело, отчего мое тело сжалось до размеров пульсирующей между бедрами точки. Он распластал меня, повалил на подушки, закинул мои ноги себе на плечи и стал щекотать меня языком, облизывать и присасываться ко мне, пока я не закричала.

– Тише, – сказал он, поднимаясь, чтобы поцеловать меня в губы, – ты разбудишь Труде.

У него был мой вкус, моя влага на его губах – это опьяняло. Я не заметила, когда он снял одежду, просто вдруг оказался голым, гладким, но крепким на ощупь – гибкое тело, не слишком мускулистое, но красивое и слегка загорелое. А потом я почувствовала, как его твердый член пристраивается между моих ног, и услышала шепот:

– Не шевелись.

Мои бедра сами собой приподнялись. Руди, опираясь на руки, отклонился назад, кончик его пениса скользнул вниз, и этого хватило, чтобы довести меня до готовности взорваться.

– Давай, – сказала я, – сделай это.

Он улыбнулся. Большего не понадобилось. Волны наслаждения вздымались пенными гребнями, отчего перехватывало дыхание. Руди проник в меня до самого корня. Не было никаких толчков, он медленно раскачивался вперед-назад, пока я не услышала свое нежное поскуливание и обращенные к нему мольбы двигаться быстрее, входить в меня глубже. И вот он сам, не в силах вынести этой сладкой муки, испустил крик освобождения и повалился на меня, хватая ртом воздух.

После долгой безмолвной паузы, когда сердце мое успокоилось и я парила на облаке тающего удовольствия, он спросил:

– Не готова ли леди сделать заказ теперь?

– Да. – Мой голос прозвучал хрипло. – Я хочу ужинать здесь каждый вечер.

– Так и будет, – пообещал Руди и поцеловал меня. – Каждый вечер до самой смерти, фрау Зибер.

Именно Руди предложил мне вернуться к матери. Я пришла в ярость. У меня не было ни малейшего желания снова вползать в логово Дракона. Я не разговаривала с матерью с момента нашей окончательной размолвки и поклялась, что увижусь с ней вновь только тогда, когда смогу доказать, как она ошибалась. Эту сцену я представляла себе бессчетное количество раз: вот я, окутанная мехами и славой, вхожу небрежной походкой в ее квартиру, усыпая свой путь марками, как конфетти. Я не описывала Руди в подробностях наши отношения, сказала только, что мы с ней не ужились, потому что она не одобряла мое желание стать актрисой.