стала непосильной ношей, бременем, что ему приходилось нести годами. Люди её чувствовали. Те, ради кого он жил и работал, стали чувствовать только страх и отвращение. Исая стал изгоем, тем не менее прощавшим народу все всплывшие на поверхность пороки. Непринятый обществом, но слишком добрый… Вся ненависть, заключавшаяся в Хаосе, обернулась лишь против него самого. Ни я, ни Ричард… Не знали, что с этим делать и как ему помочь. Боюсь, что и сейчас бы не знали, спустя столько времени.

Мы видели, как он сходит с ума. Мне до сих пор в кошмарах снится день, когда Исая попросил меня отрезать ему руку, сгнившую из-за содранной им же самим кожи на ней. В кровь тогда попала какая-то зараза… Он тогда чуть не умер. Несколько недель лежал в бреду. Я выхаживал его как мог, не отходил ни на шаг, заставлял есть и пить, менял повязки и бельё. Это был сплошной кошмар. Помню, как засыпал на стуле у его постели, положив руку ему на грудь, чтобы чувствовать биение сердца. Чтобы понимать, что он до сих пор жив, что он дышит. Ты не представляешь, девочка, как было ужасно просто жить в ожидании, не зная, переживёт ли твой самый дорогой человек ещё одну ночь и ещё один день. Ты и понятия не имеешь ни малейшего о преданности, подобной моей. Ты называла меня сумасшедшим убийцей: может, это и правда. Но разве ты бы не стала такой же, вытерпев подобное?

Спустя время Исая всё же встал на ноги. Радовались мы недолго. Я учился играть на лютне, потому что сам он больше не мог. Да-да, дурацкую песню про лодку. Но я хотел его поддержать, хотел немного поднять настроение, разве можно меня судить за это?

Ещё три года прошло. Три года тщетных попыток сделать что-то с заполонившими пространство людьми-Тенями, вырвавшимися наружу из-за одной дурацкой ошибки в наших экспериментах. Культ старика Скаро тогда процветал, а мы вновь бились об глухую стену нашей бесполезной борьбы. Я не знаю, о чём вели переговоры Скаро и Исая, но однажды мой дорогой коллега пришёл ко мне с просьбой, за исполнение которой я себя простить не смогу никогда.

Он сказал мне, что есть только один путь, единственное решение. Необходимо было запечатать наше королевство в Сумраке, оставить его навечно на границе между мирами. Сам же Исая, как обладатель магии Хаоса, которой подчиняются Тени, должен был повести их за собой. Он сказал мне… Что оставит добровольно часть магической силы, спрятав её там, где никто не сможет найти, и никто не сможет ею воспользоваться. Что сила эта будет якорем, связывающим две наши вселенные, но оберегающим живущих от повторного разлома. Он заколдовал медальон и отнёс его далеко на восточный континент, не сказав мне ничего и скрыв заклинанием это место даже (особенно) от меня. Он сказал, что если однажды медальон будет обнаружен и раскрыт, Тени вновь смогут проникнуть в наш мир. А после попросил меня убить его, чтобы его душа отправилась туда, где было её место, навечно скитаться среди запертых в пустоте остальных душ. Чтобы он мог их… Повести за собой. И спасти при этом всех остальных.

Исая не хотел меня заставлять. Не хотел подчинять, хоть и мог. Он пришёл лишь с просьбой. Сказал, что доверяет мне. Что боится своей участи, но погибнуть от моих рук для него будет не так страшно, как жить дальше в подобных страданиях. Он сказал, что если я ему помогу в этом, это будет не так… ужасно для него. И я, который так много сил приложил, чтобы помочь ему, я, выхаживающий его, больного и умирающего, я, его самый верный и преданный, самый покорный сторожевой пёс, исполнил эту просьбу. Я никогда не смогу ни смириться, ни забыть об этом, ни простить себя. Самый тяжёлый из человеческих грехов. Самое страшное проклятие.

Ричард был в ярости. Он изгнал меня из Кельитаса сразу же, как под утро увидел холодное тело Исаи и меня, сидящего рядом с них с кинжалом в руке. А едва я покинул пределы королевства, оно было навсегда запечатано от посторонних. Никто не знает достоверно, и я в том числе, что теперь творится на его территории. Однако там остался и разлом в пространстве, и Тени во главе с их предводителем. Потеряв свою силу, они могли лишь изредка, напитавшись чьей-нибудь магией, мелькать в чужих снах в нашем мире, но причинить вред они не могли. Лишь напугать.

До своих восьмидесяти двух лет я прожил как отшельник, не старея и не умирая. Так и не смирившись с потерей, я решил, что пусть лучше этот мир сгорит в пламени Темнейшего, но я просто обязан снова увидеть Исаю, вытащить его оттуда, дать ему новую жизнь. И я переверну всё живое вверх дном, разрушу до основания, если это потребуется. Потому что ни один человек даже близко не может сравниться с тем, кто так покорно был готов отдать себя на растерзание чему угодно ради остальных. Знаешь, никто из встреченных мною за все года так и не оказался достоин той жертвы, что принёс Исая. Мелочные, жалкие, порочные существа — вы ли достойны жизни? Вы, а не он?

Поиски медальона были долгими. Колдовство мешало, путало, не давало его найти, но тем не менее… Ты знаешь. У меня получилось. Годы, годы, годы… Слишком долгие годы. Исследования, поиски, промахи, ошибки, ложные пути. Сменялись правители, менялись границы всех государств, возводились новые. Неизменным оставались лишь границы сумеречного Кельитаса. Менялись нравы, менялся язык, менялось всё. Вымерли последние из драконов. Человечество откатилось очень далеко назад в научном прогрессе. Скудоумие, жадность… Как долго я за этим наблюдал! Мы грезили о великих свершениях, девочка, о действительно великом будущем. Когда были молоды. Мы смотрели на звёзды и мечтали однажды покорить небесный свод. Исая верил, что жизнь возможна за пределами того, что мы можем себе вообразить. Он верил, что, дав человечеству шанс, это человечество будет строить города на небе, добьётся величия, расцветёт, как цивилизация, отправиться исследовать другие миры. Что все будут жить в согласии. Что мы научимся лечить все болезни и объединимся, чтобы вместе построить светлое будущее для наших потомков. Он жил с этой мыслью и умер с ней же.

Мечты его остались лишь мечтами. Ты видишь сама, что происходит, тебе от этого не мерзко? Вы научились лишь драться друг с другом за территорию, торговать бесполезными вещами, пить и