униформы, либо разбрелись по палатам, либо те, кто изначально понятия не имел куда и зачем идет, а просто пошел, так сказать, за компанию (и было таких очень и очень немало), бесцельно бродили по коридору.

– Дальше что? – спросил Громила, озвучивая то, что волновало весь передовой отряд бунтовщиков.

– Отходим подальше от двери, прикидываемся раненными и ждем, – кивнул Дин. – Просто ждем.

– Чего ждем? – уточнил Громила, вызвав этим вопросом одобрительные кивки своих единомышленников.

– Ждем, пока откроют дверь и начнут оказывать нам первую помощь, – усмехнулся он.

Его соратники понимающе закивали, лукаво усмехнулись и… с огромным удовольствием заняли свободные места под стенами, изображая павших в сражении санитаров. Некоторые, просто блаженно вздыхая, довольные нежданно, нечаянно выпавшим отдыхом, а некоторые либо репетируя, как они будут изображать смертельно раненых, либо обдумывая, из какой позы им будет удобней атаковать тех, кто наклонится над ними, дабы проверить, живы они или мертвы.

Растянулись под стеночкой и мыши с крысами. И тоже с огромным удовольствием. Но с той разницей, что эта часть революционной армии честно, искренне и более чем заслуженно отдыхала, а не изображала из себя умирающих.

Глава 27

Проследив взглядом за отъезжающим магобилем герцогини, Элисон в который уже раз с замиранием сердца посмотрела на окруженное высокой кованной оградой строение, что возвышалось перед ней мрачной, неприветливой и неприступной крепостью, подавляющие большинство окон которой были зарешечены и на входе во двор которой стояла вооруженная охрана.

На лицах охранников застыла скука, но Элисон не обманывалась: как бы неинтересна им была их работа, с распростертыми объятиями её не встретят и с экскурсией по зданию не проведут. И уж тем более не отдадут ей Дина, как бы вежливо она их об этом не попросила.

– Фарт! – в которой уже раз позвала она. И в который же раз выругалась: – Чтоб тебя, Фарт! Что у тебя там случилось?! Почему ты не отвечаешь?! – опять и снова в который уже раз спросила она и тяжело вздохнула, поскольку и в этот раз её вопросы остались без ответа, а ждать больше было нельзя. Точнее, она просто не могла больше сидеть и ждать, ничего не делая. Каждая минута бездействия казалась вечностью. С каждой секундой тревога всё сильнее и болезненней сжимала стальным кулаком её сердце.

Она активировала коммустр магобиля и набрала Альберта Кантариса. Благо руны его личного коммустра она знала наизусть. Она понимала, что то, о чем она собирается попросить шефа, вероятней всего, не понравится Максимилиану Рочестеру, а значит, будет стоить ей карьеры. Но ей было на это плевать! Главное было спасти Дина.

Все же она молодец, что не поскромничала и реквизировала лучшее, что было на стоянке, мысленно похвалила она себя, набирая руны. Иначе пришлось бы ей искать коммустр общественного пользования, да ещё и взламывать его, ибо у неё с собой даже самой мелкой медной монетки не было.

– Только бы он не решил, что раз он не знает, кто звонит, значит звонок не важный. Только бы он не отключил коммустр, чтобы ему всякие не мешали спать… – бормотала она, слушая гудки. – Только бы…

– Да?.. – удивленно отозвался Альберт Кантарис.

– Слава Лилит! Шеф! – с облегчением выдохнула Элисон.

– Слава драконьим богам, Элисон! Жива… – не менее облегченно выдохнули ей в ответ. – Что у вас там происходит? У Фарта сеть легла, а ни с тобой, ни с Рочестером нет связи! Мы уже и не знали, что думать!

Элисон насколько могла, кратко рассказала шефу о том, что случилось с ней и почему она не выходила на связь.

– Ты права, – согласился с ней Альберт Кантарис. – Пришла пора привлечь местные правоохранительные органы. На наше счастье, я хорошо знаю главу магического приказа Бургундора. Мы вместе учились в академии. Я свяжусь с ним прямо сейчас и попрошу его лично заняться этой крепостью, чем бы она ни была. Я скину тебе сейчас руны. Набери его через пару минут, чтоб он смог запеленговать твоё местонахождение и оправить по нему своих людей.

Выдохнув с облегчением, Элисон кивнула, но тут вспомнила, что шеф не может её видеть:

– Спасибо. До связи! – несмотря на облегчение, нервно проговорила она, выдав тем самым насколько она обеспокоена и напряжена.

– Элли, не волнуйся! Дин – дракон! Его не так уж и легко убить! Или даже покалечить! И Рочестеру тоже ничего не станется! – убежденным голосом заверил Альберт Кантарис и отключился.

Высветив руны, мигнул коммустр.

Выждав, как её и просили две минуты, Элисон набрала полученные руны.

– Пару сек, – ответил ей чей-то голос. И тут же известил: – Всё можете отключаться!

Что со стороны не потрудившегося представиться главы магического приказа Бургундора было пусть и несколько запоздалой, но всё же вежливостью, потому как отключился он сам.

– Спасибо за разрешение! – насмешливо фыркнула Элисон и проворчала: – Но лучше бы ты мне сказал, как скоро прибудут твои люди!

Она раздраженно убрала коммустр и, поскольку сидеть и ничего не делать она была просто больше не в состоянии, накинула на себя отвод глаз и выбралась из магобиля… О чём тут же пожалела, ибо на дворе был не май месяц, а она была одета лишь в тонкую форму горничной, которая явно не предназначалась для прогулок на свежем зимнем воздухе, тем более ночью. Ледяной ветер моментально пронзил её буквально насквозь, заставив задрожать всем телом. Элисон инстинктивно обхватила себя руками, пытаясь хоть немного согреться, но толку от этого было ровно столько, сколько было бы от меховой заплатки на её униформе. И всё же это её не остановило…

Заскользив по скованной льдом луже, она медленно и очень осторожно приблизилась к массивным воротам крепости. Сильный порыв ледяного ветра ударил в лицо, заставив выступить на глазах слезы, но она тут же зло вытерла их рукавом, не позволяя себе проявления даже такой слабости.

Остановившись в тени одного из деревьев, она осмотрелась, в поисках уязвимых мест в окружающей крепость стене. Остановившись в тени одного из деревьев, Элисон внимательно осмотрела стену, окружавшую крепость. Высокая, почти двадцатиметровая, она казалась настолько монолитной, словно была вырублена из скалы. Венчали её острые металлические шипы, почти чёрные от времени они были покрыты толстой коркой ржавчины. Местами по стене стелились извилистые линии темного мха, придавая ей ещё более