и позволили первым пилотам, выпущенным из тюрьмы, быстро восстановить свою боевую квалификацию. Последней причиной была мотивация экипажей, горевших желанием сражаться до конца, чтобы доказать свою состоятельность и показать верхушке режима, что они по-прежнему намного превосходят КСИР, который, по общему мнению, был бандой фанатичных бродяг.

Хотя три F-14 получили серьезные повреждения во время этих боев, все они смогли вернуться на базу. Один из их пилотов, командир эскадрильи Аббас Хазин, был награжден одной из высших иранских наград и стал народным героем. Хотя режим продолжал опасаться своих пилотов, ему нужны были иконы для разжигания патриотизма. 26 октября Хазин на своем «Томкэте» благополучно вернулся на базу после того, как его самолет превратился в летающую развалину, столкнувшись с обломками МиГ-21, который он только что сбил. Он быстро получил звание полковника и после войны стал одним из главных руководителей иранских ВВС.

Капитан Мохаммад Масбаф также отличился, сбив одной ракетой «Феникс» три МиГ-23 над островом Харг. Его ракета была нацелена на головной самолет вражеского соединения, но она взорвала этот самолет, а также двух ведомых, летевших слишком близко к нему. Этот подвиг, совершенный с помощью «Феникса», предназначенного для уничтожения бомбардировщиков, был подтвержден иранской армией, которая обнаружила обломки трех МиГов в районе нефтяного терминала. 29 октября капитан Сеги, еще один пилот F-14 из 81-й эскадрильи, стал первым иранским «асом», сбив свою пятую жертву над Абаданом. Несколькими днями ранее он сбил четыре МиГа в быстрой последовательности. Не отставали и пилоты «Тайгеров», хотя их результаты были скромнее. Один из них смог уничтожить МиГ-23, не выпустив ни одного снаряда, а заставив противника совершить серию резких маневров на очень низкой высоте. Дезориентированный иракский пилот врезался в землю. Пилоты вертолетов «Кобра» также отличились, сбив одну «Газель» и два Ми-24.

С иракской стороны капитан 7-й эскадрильи Самир Абдул Разак сохранил лицо, сбив четыре «Тайгера» на своем МиГ-21. Для поднятия общественного духа иракцы выставили обломки иранских истребителей вдоль дорожек парка Аль-Заура в центре Багдада. Иранцы последовали этому примеру, выстроив останки иракских самолетов на площадях своих крупных городов.

В конце декабря, после трех месяцев почти ежедневных воздушных боев, счет был шестьдесят против пятнадцати в пользу иранцев. Бывшие пилоты шаха завоевали господство в воздухе. Иракские пилоты, уставшие и обескураженные потерями, теперь ограничивались очень короткими вылазками над иракскими плацдармами, отказываясь вступать в бой, как только видели вражеские истребители. Теперь настало время военно-морским силам вступить в бой.

Воздушный и морской бой в устье Шатт-эль-Араб

До сих пор иракский флот не участвовал в крестовом походе Саддама. Конечно, как бедный родственник иракской армии, он имел крайне ограниченный запас наступательной техники. Его возглавлял даже не адмирал, а подневольный генерал Аладдин Хаммад аль-Джанаби, абсолютный вассал режима, чей единственный военно-морской опыт заключался в командовании батальоном морской пехоты. Иракский военачальник знал, что было бы самоубийством посылать свои патрульные катера на борьбу с корветами, эсминцами и фрегатами иранского флота, которые были оснащены гораздо лучшим оружием и радарами, чем его собственные.

Со своей стороны, иранцы посвятили все свое внимание обороне фронта и проведению воздушных операций, зная, что они легко достигнут морского превосходства, когда придет время. Начиная с 23 сентября их ВВС атаковали порт Эль-Фао, потопив один минный тральщик и пять легких патрульных катеров. Два дня спустя несколько «Фантомов» безуспешно пытались атаковать военно-морскую базу Умм-Каср и были вынуждены отступить из-за плотного зенитного огня. Иракцы контратаковали, нанеся удар по военно-морской базе в Бушере, потопив три легких патрульных катера и один корвет класса PF-103. Они также разбомбили несколько из шестидесяти двух нефтяных танкеров, оказавшихся в ловушке на реке Шатт-эль-Араб после начала боевых действий. Были потоплены несколько танкеров, а также несколько минных тральщиков, стоявших в Абадане.

1 октября 1980 года президент Бани-Садр пообещал международному сообществу, что не будет блокировать Ормузский пролив, чтобы избежать вмешательства западных держав. Однако он издал указ о блокировании иракских портов Басра и Эль-Фао. Вертолеты «Си Кинг» его морской авиации заминировали вход в Шатт-эль-Араб, а артиллерия сдерживала любое судно, которое могло поддаться искушению выйти из реки в Персидский залив. 6 и 7 октября иранские ВВС потопили несколько грузовых судов, застрявших вдоль Шатт-эль-Араба, чтобы надежнее перекрыть водный путь. Поскольку теперь, когда порты Абадан и Хорремшехр были разрушены, река больше не представляла для них никакой пользы, иранцы, естественно, намеревались помешать иракцам использовать ее.

В первые недели войны иранский флот ограничивался патрулированием района Ормузского пролива, чтобы отговорить арабов и Запад от нежелательных действий в направлении островов Тунб и Абу-Муса.

Несколько гидросамолетов, размещенных в Бандар Хомейни, использовались для пополнения запасов иранских войск, изолированных в Абадане. Адмиралтейство воздерживалось от отправки своих военных кораблей слишком близко к устью Шатт-эль-Араб, опасаясь подвергнуть их ударам иракских ВВС. 28 и 31 октября оно проверило оборону противника, отправив флотилию из трех сторожевых кораблей для обстрела нефтяных объектов в Эль-Фао из 76-мм орудий. Во время обеих операций иранские корабли сопровождал вертолет «Си Кинг», в задачу которого входило радиолокационное обнаружение вражеских кораблей. На вторую попытку иракцы ответили тремя ракетными катерами Osa II. Боевое столкновение не было результативным. Иракские моряки более или менее беспорядочно выпустили ракеты П-15 «Термит» в пределах своей дальности, а затем на полной скорости отступили. Иранские патрульные катера легко уклонились от ракетного залпа, но к тому времени, когда они смогли нанести ответный удар, их противники уже были в безопасном устье реки, ведущей их обратно на базу в Умм-Каср.

В конце ноября иранцы решили нанести мощный удар в ответ на разрушение иракской артиллерией нефтеперерабатывающего завода в Абадане, что вдвое сократило производство топлива и вынудило Тегеран импортировать газ. Они решили нейтрализовать морские нефтяные терминалы Кохр аль-Амайя и Мина аль-Бакр, через которые проходило две трети иракского нефтяного экспорта. Тем самым они планировали вывести иракский флот в открытое море и позволить иранским ВВС и ВМС уничтожить его. Тегеран надеялся задушить иракскую экономику и заставить Багдад отступить. Впервые за время войны иранское командование начало межвойсковую операцию, которая получила название «Морварид» («Жемчужина») и опиралась на ресурсы военно-морских, сухопутных и военно-воздушных сил. Первая фаза операции была поручена капитану корабля Бахраму Афзали, который командовал военно-морским флотом после того, как адмирал Мадани был отодвинут на второй план несколькими месяцами ранее.

В сумерках 27 ноября 1980 года над нефтяными терминалами Кохр аль-Амайя и Мина аль-Бакр появились иранские морские пехотинцы, доставленные иранскими вертолетами «Чинук». Самолет радиоэлектронной борьбы EC-130 патрулировал неподалеку, чтобы заглушить иракские коммуникации. Элитные бойцы флота спустились по канатам к цели и вступили в бой с немногочисленными солдатами, отвечавшими за ее защиту. Их поддерживал огонь вертолетов «Кобра», круживших над нефтяными терминалами, смертельно точных благодаря очкам ночного видения, которые носили и пилоты, и артиллеристы. Атака закончилась