Культура – сложная штука, но она вытачивается из наличных материалов. Скульптор рад бы ваять из чего-нибудь неизмеримо долговечного, и одновременно податливого, но пользуется тем, что имеется под рукой. И если слоновая кость в здешних ресурсах не значится, то в ход идет глина и дерево. Так вот, в конечном счете неважно, любили ли высадившиеся на скалы Пика путешественники рис или свеклу. Разве что после шлепанья по местному песку, они отыскали в глубинах карманов какие-то затаившиеся в складочках семена. Если же нет – то совершенно до лампочки. Так или иначе, придется жевать бананы, орехи или кору. Смотря какой продукт из перечисленных наличествует в местных ресурсах. Потом на тутошние грибочки, если они сходу не скосили батулином всю популяцию, накладывается следующий слой культуры. Да именно культуры, ведь ясно – охотникам на мамонтов нужен совсем другой менталитет, чем варщикам похлебки из лишайников.

Так вот, на каком-то этапе грибочков и бананов становилось уже маловато. А одновременно с этим, в картографически сходный с бубликом залив, периодически заплывают целые горы полезнейшего для организма белка. Заплывают, чтобы тут, в бурлении сталкивающихся прибоев, предаться любовным играм, для порождения следующего поколения белковых гор. Наверное вначале, те, кто стоял открывши рот на берегу, умели только облизываться, представляя себе большущий вертел с покрасневшей от угольев тушей. Потом…

Вероятно, как и в любом обществе там были мечтатели с изобретательской жилкой. Ну и конечно буйные, рисковые натуры. И когда-то кто-то из них решился, и соблазнил других.

А может, просто выдался неурожайный, в смысле грибочков-бананчиков цикл. Голод достаточно сильный аргумент для прогрессоров. Грех его не использовать.

Вначале, как водится, подводный крейсер отследил эфир, на предмет близкой активности в радиодиапазоне. Поскольку все оказалось чисто, вверх пошел перископ обзора неба. Это была старая, но доселе не утраченная привычка подводного флота. Стат Косакри не застал, да и не мог застать по возрасту, эру авиационного бума, однако читал воспоминания и стенограммы рапортов давно ушедших на покой подводников. То были тяжелые времена: смерть могла явиться с не отслеживаемого из глубины измерения, а скорость ее движения в прозрачной голубизне весьма часто обгоняли черепаховую медлительность лодок на порядок. Понятно, стенограммы и воспоминания сохранились только от тех, кому повезло. Те же, кого атаковала рыскающая в небе, удачливая смерть, не оставили ничего. Только скупые записи во всё еще секретных штабных книгах. Мол, такого-то числа, такого-то цикла, потерян контакт с субмариной с таким-то названием, и такого-то типа; поскольку в назначенное время и с учетом возможностей ресурса лодка на пирсе не появилась, она считается пропавшей без вести; одновременно с этим, к папке присовокуплен косвенно относящийся к делу документ, о том что в указанной акватории, в такое-то время, другая лодка-охотник, с таким-то названием, приписанная к такому-то флоту, пометила на планшете серию из нескольких глубинных взрывов, а так же звуки сопоставимые с схлопыванием внешнего и внутреннего корпуса подводного корабля.

И тем не менее, обзор неба не являлся окончательным атавизмом. Опасность с воздуха не исчезла насовсем и сейчас. Где-нибудь поблизости мог находиться патрульный дирижабль брашей, или того хуже – морской боевой уничтожитель – МБУ. Ведь с тех пор как атмосфера очистилась от реактивной авиации, медлительные аппараты легче воздуха стали чувствовать себя в ней гораздо вольготнее. Теперь им не нужно было опасаться, что откуда-то из-за горизонта может быстренько вырулить совсем маленький, но смертельный для их неповоротливых тел истребитель. И тогда вполне получилось и дальше наращивать размеры и количество подвешенного под толстопузым брюхом оружия. Например, во вполне даже не секретном, а всего лишь, «для служебного пользования», справочнике офицера-подводника значилось, что тот же МБУ, кроме подвесной буксируемой гидроакустической станции, буев-пеленгаторов, глубинных бомб, торпед и мин, иногда снабжается ныряющей атомной миной. Дорогое удовольствие, пусть даже мощью всего-то десять-пятнадцать килотонн, но ведь эйрарбакская ядерная подлодка стоит гораздо больше, не правда ли?

Так что если бы сейчас над головой капитана Стата оказался дирижабль, его экипаж сомневался бы только до момента идентификации всплывающей субмарины. После того, как она дважды, а может, по сегодняшним республиканским наставлениям, и один раз, проигнорировала бы серию запросных радиоимпульсов, отосланных вниз за время порядка двух-трех микросекунд, боевой уничтожитель полегчал бы на солидную массу. Ибо в войне исчисляется даже не цена подводного крейсера, а то, какой ущерб он способен нанести при максимальном эффекте использования напиханного в чрево оружия. Урон, могущий быть нанесен Брашпутиде снабженным термоядерными торпедами «Кенгуру», вполне перевешивал локальный экологический биоцид от атаки по океану Бесконечности пятнадцатью килотоннами тринитротолуола. И значит, небо осматривалось в перископ не зря.

Вообще-то, за время обзора воздушной полусферы, думать и анализировать не получалось. Первичный осмотр занимал полторы секунды. Если бы Стату Косакри рассказали об этом когда-то в молодые годы, еще до поступления в академию, он бы ни за что не поверил. Оказывается, глаз работает просто-таки со скоростью мысли, или даже быстрее. Однако такие фокусы получаются не у всех, и уж точно ни у кого не выйдет с первого раза. Всему надо учиться. Стат Косакри знавал когда-то одного парня – Сиба Гекили. С аналитикой и памятью все у того было совершенно в норме, и вполне по этим параметрам он мог оказаться командиром корабля. Но вот по быстроте реакции в поиске, он никогда не укладывался в норматив. Ну а если укладывался, то пропускал на имитаторе цели. Один из военных преподавателей, ценивший математические способности Сиба, очень сетовал по поводу его незачетов; жалел Сиба, ибо теперь дорога его военного счастья должна была проходить только по канцелярско-штабным должностям – не светило ему никогда попасть на боевую лодку в качестве капитана. И еще поговаривали, что здесь что-то связанное с генетикой. Легкие последствия радиоактивных осадков Второй Атомной. Ибо как раз с математикой и прочими умствованиями у большинства людей в основном и возникают проблемы, но уж никак не с выработанными природой способностями к зрительному анализу. Человек являлся охотником задолго до возникновения цивилизации. Но Сибу Гекили крайне не повезло.

Естественно, ведающему теперь самую суть мировых проблем, и всю их надуманность Стату Косакри было теперь все ясно и с Сибом, и с прочими подобными случаями. Это все составляло множество генерируемых подсознанием мелочей, придающих несуществующему миру видимость жизни. Однако, как командир «Кенгуру», он продолжал честно выполнять указанную загодя роль. К вопросу осмотра окрестностей он относился максимально серьезно. Еще секунда и две десятых потребовались на беглый обзор водного горизонта. Итого первичное исследование заняло менее трех секунд. Теперь, поскольку непосредственной опасности для лодки не обнаружилось: никто не пикировал сверху, и ни один корабль не собирался таранить «Кенгуру-ныряльщика» непосредственно сейчас, можно было приступать к более серьезному осмотру акватории. Доселе торчащая из воды не более чем на пол метра мачта перископа поползла вверх.