— Нет, — резко оборвал он меня, укладывая девочку на заднее сидение.

Никита сидел за рулем. Я быстро обежала машину и забралась на заднее сидение, не послушав запрета мужчины. Ведь не станет же он силком вытаскивать меня на улицу? Артур посмотрел на меня так, что у меня все внутри похолодело, но я выдержала его взгляд и уверенно закрыла дверцу.

— Я поеду с вами, — решительно произнесла я.

Артур кивнул Никите и машина сорвалась с места. Его водитель гнал, как сумасшедший, лихо перестраивался в свободные ряды и мне казалось, что мы вот-вот взлетим. Артур держал на руках Катю, а я смотрела в их сторону немигающим взглядом, как судорожно опускалась и поднималась грудь ребенка, и как Артур заботливо поглаживал девочку по голове все это время, пока я сходила с ума от волнения. Атмосфера в машине была такая напряженная, что я не решалась задать никаких вопросов.

— С ней все будет в порядке, — заверил меня Артур, заметив мой застывший взгляд. — Но пару дней она побудет под присмотром врачей. Перестань так смотреть на нас, — тишину заполнил его холодный и жесткий голос.

— Хорошо… — тихо отозвалась я.

— Я в курсе, что завтра у нас проходит инсеминация. К назначенному времени я буду в клинике.

— Спасибо, — если у нас все получится… Я даже не могла объяснить этих чувств внутри себя, представляя себя беременной. Но ведь мысли и мечты материальны?

Всю неделю я ездила в клинику, отслеживала овуляцию, которая оказалась поздней, и на завтра врач назначил инсеминацию, но надо же было случиться такому, что у Кати случился приступ…

Машина остановилась у дверей частной клиники, Артур подхватил дочку на руки и скрылся в здании, перед этим попросив меня остаться в машине. Мне хотелось быть рядом с ним и Катей. Я знала как девочке будет страшно и одиноко ночью одной. Без мамы. Без близкого человека. Но возможно Артур останется с ней? Его не было почти час, я все-таки вышла из машины на улицу, вошла в здание и ждала его внизу, присев на диван в фойе. Прислушивалась к своим ощущениям и без конца вспоминала сцену, как он с виду такой жесткий и серьёзный с ребёнком на руках, которому требовалась помощь, летел в сторону входа в больницу. У него было сердце! И в этом сердце жила любовь. К маленькой Кате. Возможно, со временем он так же сильно полюбит Егора и нашего будущего ребёнка…

Я сидела на кожаном диване и рассматривала свои колени, думая о событиях этого вечера и не сразу заметила Артура. Он присел рядом и повернул голову в мою сторону:

— Катя уснула, ей поставили капельницу, — его голос был уставшим и грустным.

— Если хочешь, я останусь с девочкой? — вопросительно взглянула на него.

— Перестань, — Артур сморщил лицо, его тело напряглось, словно я нападала на него, а он собирался обороняться. — Перестань строить из себя эту святую невинность! — бил меня словами Артур. — Кате лишние привязанности ни к чему. Ты же видишь, что девочка тянется к тебе и я долго молчал и наблюдал за этим всем… Но нет, Вика. Не стоит, — он покачал головой из стороны в сторону. — Кате противопоказаны любые переживания. А с твоим появлением ей каждую ночь снится мать, — на его лице застыла боль.

— Артур… — мне тоже сделалось больно от его слов. За эти дни я почти решила, что наши отношения сдвинулись с мертвой точки и стали теплее. Мне правда так казалось. Даже в постели Артур стал нежнее. Но ключевое слово во всех этих изменениях — казалось…

— Снаружи тебя ждет Костя. Мы поедем на разных машинах. Катя проспит до утра, а мне нужно решить ещё одно дело.

— В два часа ночи?

Нет, я не позволяла себе мысли о том, что у Артура есть другая женщина, он каждую ночь проводил в моей постели, но это противное и неприятное чувство ревности отравляло сейчас каждую мою клетку. Я долго смотрела на него, прежде чем кивнуть и отвернуться.

— Переживаешь, что могу заменить тебя в постели? И правильно делаешь. Незаменимых людей нет, — холодно бросил он напоследок, поднялся на ноги и направился наверх к Кате.

Я смотрела ему вслед и мне впервые за долгое время захотелось горько расплакаться. Все эти дни я тешила себя надеждой, что со временем отогрею его сердце и заставлю его поверить в свою искренность и любовь, а получалось все наоборот.

Когда я вышла из здания, то у входа заметила машину, на которой ездила к Егору в больницу. Костя выскочил мне навстречу и открыл передо мной дверцу. Я молча забралась на заднее сидение и мы отправились домой. Всю дорогу я смотрела в окно и мне было так грустно и тяжело на душе. Все иллюзии рассеялись, словно по щелчку, а я стояла на руинах собственной жизни и смотрела в черную пустоту.

Глаша ждала в гостиной. Увидев меня в дверях, она бросилась ко мне с расспросами:

— Как Катюша? С ней все хорошо?

— Артур сказал, что с ней все будет хорошо. Катя сейчас спит. Ей необходимо побыть под наблюдением врачей, — женщина облегчённо выдохнула и схватилась за грудь.

— Я очень переживала и места себе не находила, пока вас не было.

— Такое часто бывает с Катей? — спросила я.

— Я с девочкой работаю только год и на моей памяти это второй раз. Когда это случилось в первый — у меня от страха вся жизнь промелькнула перед глазами. Благо Артур Сергеевич был дома. Меня ведь даже никто не предупредил. Я думала, что не досмотрела за ребенком, хотя глаз с нее не спускала. Ребёнок-то маленький, мало ли что…

— Да… — я вспомнила, когда Егор в первый раз упал в обморок на моих глазах. В тот момент мне хотелось звонить всем подряд, самой бежать до больницы с ним на руках, а не ждать, когда приедет скорая и нам окажут помощь.

Устало присела на диван в гостиной и откинулась на спинку сидения.

— Чая? — предложила женщина, и я согласилась.

Все равно не усну и не потому что буду сидеть и ждать возвращения Артура, а просто столько переживаний и волнений… Как уж тут уснуть. К тому же на завтра была назначена инсеминация. Наша интимная жизнь с мужчиной и завтрашняя процедура добавляли шансов к зачатию. За этот цикл у меня созрело несколько фолликулов из-за принятия гормональной поддержки и стимуляции яичников, на пункции забрали почти всех, и оставили только один, который созрел в яйцеклетку. Если естественной беременности не случится, то в следующем цикле мы будем готовиться к протоколу ЭКО. Из разговора с репродуктологом я узнала, что в этом случае мне подсадят только одного эмбриона, а никак не двух или большее количество. Артур был против многоплодной беременности, включил этот пункт в договор медицинского обслуживания и обосновал его тем, что для моего организма это будет сильная нагрузка, в случае если подсадят два и более эмбрионов и все они приживутся. Иногда я даже испытывала благодарность к мужчине. С его деньгами и связями врачи сами мне звонили и напоминали о важных обследованиях и назначениях. И за Егора мне теперь тоже было спокойнее. Нет, мой мальчик не шёл на поправку, но общение с отцом делало его счастливым, вселяло надежду, что в нашей жизни все скоро наладится. Эти иллюзии помогали жить с верой в лучшее и уверенно ступать ногами в завтрашний день.