— Мы вытащим Егора, — заверил меня Артур, посмотрел на меня разбитым взглядом и отвернулся к окну.

Артур все равно будет считать меня предательницей, что бы я не сказала, сколько бы доводов ему не привела. Но только сегодня я отчетливо поняла, что не все участки его сердца закаменели и он действительно что-то чувствовал ко мне, но хватит ли мне сил, чтобы расколоть этот камень в его груди, не уверена. Не уверена, что была настолько сильной и самоотверженной женщиной стучать в закрытые двери и натыкаться каждый раз при малейшем проблеске на маску холодного безразличия.

Машина въехала во двор и остановилась у дома. Я мечтала снять с себя этот красивый наряд, принять душ и лечь в постель. Завтра я останусь с Егором на весь день и ночь, мне было необходимо это время, чтобы побыть вдали от Артура, разобраться во всех своих чувствах и переживаниях относительно этого мужчины.

Мы молча переступили порог дома, и я направилась в сторону лестницы, чтобы подняться в свою комнату, но Артур схватил меня за талию и притянул к себе, коснулся пальцем розовой отметины на шее, что осталась, когда он сорвал с меня украшение.

— Через два дня такое же будет лежать на твоем комоде, — сказал он проникновенно смотря мне в глаза, водил пальцами по шее и зоне декольте. — Его делали на заказ специально для этого платья.

— Мне не нужно ничего, разве ты не понял? Я не приму от тебя никаких подарков и этот бы вернула. Я скоро собью язык в кровь, уверяя тебя в том, что я все та же Вика какой и была много лет назад… — Артур приложил палец к моим губам.

— Тогда давай прекратим эти разговоры. До добра они не доводят, — тихо сказал он.

Впился губами в мой рот и прижал к себе. Я животом ощутила его огромную эрекцию. Мужской язык раздвинул мои губы и вторгся внутрь, соединяясь с моим. Я подалась вперед и обняла Артура за плечи. Если он словам моим не верил, то может быть поверит моим прикосновениям и нежности?

Мужчина подхватил меня на руки и понес в мою комнату. Последние крупицы гордости остались лежать на полу перед моей кроватью черным покрывалом. Я стояла обнаженная перед мужчиной, готовая принять его. Таяла от каждого его прикосновения, и словно безумная желала большего. Хотела ощутить его силу внутри себя, хотела чтобы его стена недоверия пала, а сам он впустил меня в свою жизнь.

— Я ведь обещал снять с тебя это платье… — Артур провел языком по моим ключицам и слегка прикусил кожу.

Его губы делали что-то невообразимое с моей шеей, это место определенно было его любимым. Мое тело слепо отвечало на все его ласки. Теперь я отчетливо понимала, что любила Артура все эти долгие годы. Вот почему ласки других мужчин никогда не разжигали огня в моей крови и мне не хотелось ничего большего ни с каким другим человеком, между тем как от одного лишь взгляда этих сверкающих янтарных глаз у меня подкашивались ноги.

Мужчина подтолкнул меня к кровати и накрыл мое дрожащее тело своим. Эта ночь и несколько близостей подряд сильно отличались от всех предыдущих. В движениях Артура была все та же твердость и настойчивость, но взгляд его был другим. Я бы не решилась назвать то, что происходило между нами нежностью, но и подобрать другого определения тому, что испытывала к мужчине, не могла. Артур, пресытившись своим доминированием и властью, лег на спину и усадил меня сверху на свои бедра. Я уперлась влажными руками в его широкую грудь, опустилась на его член, двигалась мощно и быстро, не сводила глаз с его напряженного лица и внутренне умирала от нежности, стискивающей мое сердце в стальных тисках. В момент, когда его руки сильно сжали мои бедра, а с мужских губ сорвался хриплый стон, я впилась в его рот страстным поцелуем, ощущая как его член пульсировал внутри меня. Он крепко держал меня руками, словно не давал оступиться, отвечал на мои поцелуи, и в эту минуту я окончательно для себя решила, что ни за что не отступлюсь от своего счастья.

Артур полагал, что загонял меня в западню, только когда капкан захлопнется, то в ловушке мы окажемся с ним вдвоем.

Артур приходил в мою комнату каждую ночь за исключением дней, когда Егору переливали кровь и я оставалась с сыном. С утра и до вечера я проводила время в палате у Егора, иногда встречалась с Леной, редко заезжала в контору, чтобы узнать как обстояли дела. По вечерам Артур приезжал к нам с сыном в больницу. Я больше не поднимала в наших разговорах с мужчиной тем относительно нашего прошлого и делала вид, что ничего не случилось. Это не решало нашей проблемы, но сосуществовать вместе стало значительно легче.

По утрам или вечерам, когда Артур задерживался допоздна на работе, я проводила время в гостиной с Катей и Глашей. Девочка тянулась ко мне и я была рада стать для неё другом, но в целях не гневить Артура пыталась держать дистанцию с бедным и несчастным ребёнком, которому не хватало материнского тепла. Но ведь в моих возможностях было сделать чуточку счастливее маленького человечка и почему я не могла этого сделать? За время нашего общения с Катей я узнала, что она любит собирать пазлы и мозаику, рисовать, но больше всего ей нравилось, когда ей читали. Я купила ей несколько раскрасок, привезла из дома большую книгу сказок, которую читала в таком же возрасте Егору.

Мы сидели поздним вечером в гостиной, Артур задерживался на работе, а Катя отказывалась спать и ждала возвращения отца. Все втроем мы склонили головы над столом и рисовали. Я выводила какие-то круги в детском альбоме и думала о завтрашней инсеминации, о Егоре, и том, что если все получится, то внутри меня будет развиваться ещё одна жизнь, ещё один ребенок, наше продолжение с Артуром… Эти мысли вызывали внутри приятное волнение и радость.

Внезапно Катя судорожно втянула в себя воздух, побледнела, поднялась со стула и обмякла. Глаша испуганно вскочила следом и успела подхватить девочку, уложила ее на диван на бок и схватила в руки телефон. Все случилось так быстро, что я не сразу поняла, что произошло. Она разговаривала с Артуром, что-то быстро бормотала сбивчивым голосом и сильно волновалась, а я подошла и присела на корточки перед ребенком, смотря в стеклянные глаза девочки. Я сильно растерялась и не знала как поступить, хотя сама недавно переживала эпизоды в своей жизни ничуть не лучше этого, когда состояние Егора было критическим.

— Артур Сергеевич уже у дома. Это приступ эпилепсии. На днях Катя сильно перенервничала, ей снились всю ночь кошмары… — я подняла глаза к побелевшему лицу женщины. Она смотрела на нас со слезами на глазах.

— Это не в первый раз? — удивилась я.

— Нет.

Спустя несколько нескончаемо длинных минут в дом, словно ураган, влетел Артур и оказался рядом с Катей. По виду мужчины и так было понятно, что он не нуждался ни в каких объяснениях или словах поддержки. Чем больше я узнавала о его жизни и ее подробностях, тем сильнее он казался мне чужим и замкнутым.

— Артур… — я отскочила в сторону, когда он поднял Катю на руки и понес через гостиную на выход. Я отправилась следом и выскочила за ними на улицу. — Я поеду с вами.