моей голове проносится напоминание о том, что обо мне говорили в Интернете. Боль в груди возвращается, как будто впервые читаю эти ненавистные комментарии.

— Я просто хочу двигаться дальше. Как уже сказала, я здесь не ради нас. Я здесь ради Феникса.

Я отвожу взгляд от него и смотрю вдаль, глядя на солнце, которое медленно начинает садиться. Небо будет похоже на сладкую вату с оттенками розового, фиолетового и желтых полос.

— Я хочу быть в его жизни и не хочу, чтобы ты меня ненавидела.

Слова ТиДжея вернули меня к нему. Они повторяются, как будто застряли в цикле, но все же мне трудно поверить, что то, что он сказал, правда.

Это не должно было шокировать, учитывая, что я этого ожидала, но я больше склонялась к его не желанию иметь ничего общего с Фениксом.

— Ты действительно хочешь быть в его жизни?

ТиДжей выпрямляется и кладет руки на стол, сплетая пальцы вместе, но отпускает их и вместо этого обхватывает чашку. Его колено трясется и трется о мою ногу. Его плечи напряжены, а на лице отразилось опасение.

— Да, я знаю. Если честно, меня это пугает до чертиков. Мне трудно осознать тот факт, что я… отец, но если ты позволишь, я хочу быть частью жизни Феникса.

— Я не жалею, что у меня появился Феникс, но быть беременной в девятнадцать лет мне не хотелось. Было много возможностей, которые я упустила, вещей, от которых пришлось отказаться, и людей, которых я… потеряла.

— Я не могу поверить, что мы доверяли тебе. После всего, что мы для тебя сделали, вот как ты отплатила? Я не могу поверить, что наша дочь — шлюха.

— Я не уверен, что мы можем больше называть ее нашей дочерью.

— Персик?

Я моргаю, вырываясь из воспоминаний. Ненавижу себя за то, что возвращаюсь туда, за то, что думаю о них.

Я смотрю на него.

— Не называй меня так.

— Извини.

Его щека дергается, и по веселью, мелькающему в его глазах, я могу сказать, что он ничуть не сожалеет. Но затем выражение его лица смягчается, и периферийным зрением вижу, как его свободная рука тянется ко мне, но ТиДжей не касается меня.

— Я сожалею обо всем. За то, что я сказал, за то, как отреагировал. Ты этого не заслужила. Мне очень жаль.

— Я сказала тебе, что все в порядке. Я просто хочу…

— Я знаю, чего ты хочешь, но просто не хочу, чтобы ты меня ненавидела.

ТиДжей проводит пальцами по волосам, на мгновение опуская голову. И когда он поднимает голову, наши взгляды встречаются, я вижу отчаяние, сияющее в его глазах, но, наверное, мне это только кажется.

— На самом деле нет.

Несмотря на то, во что мой мозг хочет или не хочет верить, я напоминаю себе, ради кого я здесь.

— Я ничего к тебе не чувствую.

Я не понимаю, почему чувство бабочек в животе возвращается, но оно возвращается, и когда я вижу, как его плечи опускаются, а тепло в его глазах испаряется, они погружаются глубже.

— Я не ненавижу и не люблю тебя. Я уже говорила тебе, почему я здесь, и если ты серьезно относишься к Фениксу, то я должна сказать следующее.

Делаю небольшую паузу, чтобы выдохнуть.

— Если ты хочешь быть в его жизни, мне нужно знать, что ты действительно будешь там. Мне нужно знать, что ты будешь рядом не только тогда, когда тебе будет удобно или потому, что захочешь. Я понимаю, что твоя жизнь беспокойна и у тебя много дел, но у меня тоже и я все еще нахожу время для него. Итак, я здесь, чтобы сказать тебе, что у меня нет времени на оправдания и всякую чушь. Меньше всего я хочу его разочаровать, потому что ты решил, что это для тебя слишком.

Я делаю паузу, облизывая пересохшие губы.

— Я понимаю, что для тебя все это в новинку. Знаю, что очень нервно ввязываться в то, к чему ты никогда не был готов, но я не позволю тебе делать это в одиночку. Я буду здесь на каждом этапе пути, пока мы не найдем способ стать родителями.

Тишина окутывает нас, пока он не протягивает свою руку и не кладет ее поверх моей, полностью поглощая ее. Я не понимаю, почему он прикасается ко мне, пока не смотрю на свою другую руку и не вижу, как она дрожит.

— Мне жаль. Мне не следовало прикасаться к тебе.

Он убирает свою руку, но держит ее прямо напротив моей, там, где наши средние пальцы соприкасаются.

— Я не даю много обещаний, но клянусь, никаких оправданий и ерунды. Дни рождения, праздники, родительские собрания, я буду там. Я обещаю. Я сделаю все, что смогу, чтобы быть рядом с ним, и если ты…

Я прервала его, отдернув руку.

— Тебе нужно быть там только ради Феникса. Это все, что мне нужно от тебя.

С его губ срывается смиренный вздох, и он коротко кивает.

— Хорошо. Так когда же я смогу с ним встретиться?

— Мне нужно работать сегодня вечером и завтра утром, но мы могли бы встретиться завтра здесь, в четыре?

— Ты уверена, что хочешь встретиться здесь? Я могу подъехать к вам…

— Феникс тебя не знает. Было бы лучше, если бы мы не действовали слишком быстро.

— Ты права. Я буду здесь завтра в четыре.

Никто из нас ничего не говорит. Мы наслаждаемся тишиной, пока солнце прячется за лиловыми хлопчатобумажными облаками.

Следующие несколько минут мы ничего не говорим, только смотрим на закат и пьем кофе, пока не закончим.

Глава 21

ТиДжей

Что-то бьет меня по лбу, отвлекая мысли от Лолы и Феникса к еде на столе передо мной. Когда поднимаю глаза, Джаг подбрасывает сухарик в воздух и ловит его ртом.

— Я звал тебя. Ты не ответил, — говорит он, пережевывая и пожимая плечами.

— Я же говорил тебе перестать называть меня этим дерьмом.

Я хихикаю.

Уголки его губ дергаются.

— Ой, да ладно, не веди себя так. Это будет либо Тедди, либо папочка. Выбирай сам, потому что ТиДжей это слишком скучно.

— Ни одно из них.

Я поднимаю на него оба средних пальца.

Джаггер усмехается, явно удивленный моим раздражением.

— Я не тот, кто это начал.

Он сдерживает смех и скользит телефоном по столу, пока тот не оказывается передо мной.

— Смотри.

Знаю, что пожалею о том, что посмотрю, и я так и делаю, когда опускаю взгляд на комментарии в прямом