Черт!

Я закричала Рыцарю сквозь шум мотора:

– Эй, но если Колтон улетел, то куда же мы едем?

Взглянув на меня, Рыцарь двумя пальцами щелкнул по внушительной коллекции ключей, свисающих из замка зажигания.

– Пег хочет, чтоб я все равно приходил каждый день кормить собаку и всякое такое.

По тону я поняла его настроение. Ну, то есть Рыцарь и всегда-то был в плохом настроении, а сегодня он казался еще более раздражительным. Интересно, имело ли это отношение к их с Лансом разговору? Но я не спрашивала об этом.

Ступая по яичной скорлупе, я спросила как можно осторожнее:

– А ты уверен, что нам тоже можно туда?

Даже я понимала, что тусить в доме сорока-с-чем-то-летней женщины и пить ее пиво, пока она убивается на двадцати работах, чтобы свести концы с концами, довольно хреново.

– Думаю, да.

Я велела себе не забыть оставить Пег денег за пиво, когда получу зарплату. Бедная Пег.

Едва мы зашли в дом, Ланс схватил меня за бедра и притянул к себе на коленки, усевшись посреди дивана. Я верещала и хихикала, а он щекотал меня и зарывался лицом мне в шею.

Август неловко сел рядом с нами.

Я часто сидела у Ланса на коленях, но он никогда раньше не устраивал из этого такого представления. Казалось, он хочет заставить Рыцаря ревновать. Зачем кому-то надо злить Рыцаря, было выше моего понимания, но в тот момент мне было плевать. Руки Ланса были на моем теле, дыхание – на моей груди, и я позволила блаженному легкомыслию поглотить меня.

Рыцарь, выходя в заднюю дверь, буркнул что-то на тему того, что Ланс заразит меня своим СПИДом. Подняв голову, Ланс изобразил в его сторону поцелуй, но Рыцарь уже вышел. Мне нравилась уверенность Ланса, я считала ее страшно секси, но он не понимал, с кем связывается.

Тут Август тихонько откашлялся, напоминая нам, что в комнате есть кто-то еще и этому кому-то страшно неловко.

Я соскочила с колен Ланса – он, кажется, все равно закончил свою игру – и заявила, что иду за пивом. По пути в кухню я зашла «попудрить носик», то есть пописать и удостовериться, что у меня не размазалась тушь под глазами от всей этой возни. Я слышала, как Ланс с Августом опять заговорили про диски. Эти двое говорили о музыке, как мужики о спорте. Такой нескончаемый поток фигни обо всем и ни о чем.

Я взяла пиво из холодильника и прошла в крошечную столовую, которая была между кухней и обшитой деревом гостиной, но меня отвлек громкий стук снаружи. Выглянув в окно, я увидела, как Рыцарь лупит кувалдой по старым ступеням, ведущим с террасы во двор. На его руках вздулись вены, и было неясно – чинит он эти ступени или пытается их доломать.

Заметка на память: НЕ ЗЛИТЬ Рыцаря, когда у него в руках кувалда.

Мне хотелось понаблюдать за ним, чтобы понять, что он делает, но ледяное пиво в руках требовало больше внимания, чем мое любопытство.

Ланс с Августом настолько увлеклись разговором, что едва заметили мое возвращение с напитками. С одной стороны, меня раздражало, что Август опять перешел мне дорогу, но с другой, я была рада, что у него есть друг – настоящий друг, – и это не я.

Я вскрыла банку пива и плюхнулась на другой конец дивана, возле столика с пепельницей и пультом от телевизора.

Мне было скучно. Никто меня не развлекал, и даже по телику шла какая-то ерунда. Закатив глаза, я затушила третью сигарету, как вдруг услышала знакомое металлическое позвякивание и увидела, что Ланс вытащил свою банку с леденцами и болтает ее в руках.

– Кто-нибудь хочет повеселиться? – спросил он с игривой улыбкой.

Мы с Августом переглянулись. Я видела, он хочет, чтобы я была первой, но я молчала. Я была бы не прочь «повеселиться» в том смысле, что мы с Лансом так и не закончили в том туалете два месяца назад, но в присутствии Рыцаря и Августа это было бы проблематично.

Все только мешают.

Август в конце концов поежился и спросил:

– Что это?

– Крэк, – ответил Ланс, наклоняясь и расстегивая свой рюкзак. Он сказал это так, будто «леденцы» или «попкорн». Как будто это была ерунда.

Крэк? Крэк. Я о нем слышала. Крэк такой желтый, верно? Да, и его, кажется, делают из кристаллов…

– Мет, – прошептала я, а Ланс выпрямился, держа лампочку и соломинку. И Ланс, и Август поглядели на меня, но я даже не моргнула. Я не хотела, чтобы они подумали, что я осуждаю. Я не осуждала. Я тоже пробовала разные наркотики. Я курила. Я пила. Но мет? Эта дрянь сгноит заживо.

– Не, мне сегодня еще работать, – соврала я. – А вы развлекайтесь. Я пойду, посмотрю, что за фигню там делает Рыцарь. Кажется, он там сколачивает гроб. Может, для тебя, Август.

У Августа расширились глаза, и я рассмеялась. Бедолага не понимал шуток. Уже направляясь к задней двери, я услышала, как Ланс произнес своим бархатным голосом мои самые любимые слова:

– Эй, детка…

Мое лицо расплылось в идиотской улыбке, и я обернулась к нему, спросив:

– Ну, чего?

Ланс улыбнулся в ответ, и от его ямочек на щеках у меня подогнулись колени.

– Мне так жаль, что ты уходишь, но я обожа-а-а-аю смотреть тебе вслед…

Я сморщила нос, как будто оскорбилась, и показала ему средний палец. Ланс ахнул и схватился за сердце, а я повернулась и вышла. Подальше от этой желтой дряни.

Услышав стук кувалды Рыцаря, я вспомнила, что он должен потом отвезти всех по домам. Если он узнает, что они тут принимают, он скорее всего вышвырнет их прямо на шоссе. И хорошо, если перед этим затормозит.

Уже взявшись за ручку двери, я обернулась через плечо и слишком громко крикнула:

– Эй, парни! Может, вам стоит подождать с этим, пока не окажетесь дома, потому что Рыцарь ненавидит наркотики, и…

И тут прямо передо мной открылась дверь. Я отшатнулась и, чтобы не упасть, вцепилась в то, что было под рукой – в почти пустую банку пива.

– Что я ненавижу?

Проем двери заполнило потное тело Рыцаря с ноздрями, раздувающимися, как я надеялась, от усталости, а не от злости.

– Ничего! Иди во двор! – Я попыталась вытолкнуть его из дверного проема обратно, но он даже не шелохнулся.

– Он что, пытался тебе что-то дать? – прищурил глаза Рыцарь.

Господи, только не это. Не с Лансом!

Прежде чем я успела бы крикнуть: «Беги!» – Рыцарь в три прыжка оказался в гостиной.

Дом тут же наполнился звуками ударов и крушащейся о стены мебели.

Ланс!

Я побежала за Рыцарем, но было поздно. Кофейный столик опрокинулся. Ковер был усеян окурками и осколками лампочки. Август стоял, прижимаясь к стене и пытаясь слиться с деревянной панелью. А Рыцарь с Лансом катались по полу посреди гостиной.