— согласилась Лида, — очень просто. Но… когда на тебя давят, пугают… голова перестает работать. Становится страшно.

— Это правда, — согласился я. — Кстати, у меня такое ощущение, что у тебя высшее образование. Я угадал?

— Да. Училась на экономическом.

— Как интересно. Но решила работать в другой области.

— Только не надо меня учить жизни! — огрызнулась Лида. Потом напряженно засмеялась:

— Тут платят гораздо больше. Еще студенткой попробовала… хотела всего несколько раз, чтоб выплатить кредит… а потом затянуло. За четыре часа зарабатываешь больше, чем другие за месяц.

— Не страшно?

— Тут нет большого риска. Сутенеров иногда сажают, а на меня максимум административку выпишут… хотя и в ней мало хорошего. Но я… приезжаю к таким людям, от которых полиция держится далеко.

— Понятно, — согласился я. — А теперь давай расставаться, но на всякий случай продиктуй мне телефон, по которому тебя можно найти. Мало ли что.

Лида задумалась.

— А если я не захочу?

— Давай не ругаться. Если мне будет нужно — я тебя найду, но буду в плохом настроении из-за того, что потрачу на это время. И еще мне нужен телефон адвоката, с которого он звонил, когда договаривался о встрече.

Нахмурившись, через силу, девушка показала мне со своего смартфона номера. Адвокат был записан у нее под именем «от Серегина» — то есть, от того опера, который с ним свел.

— Скажи… что мне делать? — вдруг произнесла она. — Я боюсь, что меня убьют. Вывезут в лес и закопают, если станет известно, что у меня с тобой произошло все так… как произошло.

— Что ты предлагаешь?

— Не ищи адвоката. И про опера этого не говори. Собственная безопасность и так все знает. Пожалуйста! — взмолилась она.

— А о моей судьбе ты думала полчаса назад? Если б у тебя все получилось, меня ждала бы тюрьма. И это еще полбеды, там со мной наверняка попытались бы разделаться.

— Ты был для меня никем. Посторонним человеком.

— Но сейчас ты узнала меня получше и поняла, что жестоко ошибалась, — кивнул я. — Бывает же такое на свете.

Лида опустила голову. Совсем как двоечница под строгим взглядом учителя.

— Ладно, если ты будешь брать трубку, когда я позвоню, и приедешь, если я захочу с тобой встретиться и еще кое-что спросить — никакого хода делу не дам. Ни официального, ни неофициального. Видео в интернет тоже не буду выкладывать. Теперь иди.

… Уходя, она странно на меня оглядывалась. Если не знать того, что случилось можно было бы подумать что я ей нравлюсь. Очаровал своим великодушием? Подумав об этом, я усмехнулся. Интересно женщины ее профессии способны если не любить то на какие-то чувства? Впрочем какая мне разница. Не очень актуальный вопрос.

Закрыв за ней дверь я улегся спать, но заснул далеко не сразу. Мысли о произошедшем не выходили из головы. Лида — это привет от друзей Смирнова, больше неоткуда. Игорь в тюрьме, но дело его живет. С одной стороны, не стреляют. А с другой, действует куда коварней. Однако удалось выкрутиться и даже получить удовольствие. Бабенка-то Лида симпатичная, и в некоторых областях разбирается. Профессионально, ха.

Но что за адвокат? По телефону его не установишь, можно и не пытаться. Надо быть совсем идиотом, чтобы звонить с сим-карты, оформленной на себя. Подумаю, что можно сделать… но если получится узнать, кто он, говорить, что мне стало известно о его замысле, я не буду. Обещал.

Может, он и не адвокат. Простой юрист. Но в юриспруденции он соображает. Заявление написано правильно.

Все, теперь спать. Только телевизор выключить, а то эротический киносеанс пошел уже по пятому кругу.

…Зато я так и не узнал появлялись ли сегодня призраки. Надел на глаза очки для сна и накрылся одеялом с головой. При общении с ночными кошмарами принцип «я тебя не вижу следовательно тебя нет» как ни странно, действует. Вот бы и с остальными врагами так же.

Утреннее пробуждение оказалось недобрым. Хотелось поспать подольше, тем более что погода благоприятствовала — за окном пошел дождь, но увы. Позвонил следователь по делу Смирнова и пригласил на очную ставку с ним. Сегодня после обеда.

— А чего вы не за пятнадцать минут позвонили? — раздраженно поинтересовался я. — А то и не за три? У меня же дел своих нет, и по Москве я не езжу, а сразу телепортируюсь в нужную точку.

— Ну… — замычал в трубку господин следователь, — понимаете ли…

— Попробую угадать. Высокая загруженность? Дел невпроворот? Домой уходите за полночь, а в шесть утра снова в кабинете? Я нигде не ошибся?

— Нет, все правильно. Так вы придете?

— Конечно, что же делать.

— Отлично! — обрадовался следователь. — Тогда ничего отменять не буду.

В принципе, я мог поехать туда и сам. Ничего страшного, и не в таких переделках бывал. Но Вика, помнится, хотела отправиться на процедуру вместе со мной, а то мало ли что.

Подумав о ней, я вздохнул.

— Привет, как ты?

— Ничего, нормально. А у тебя что?

— Очная ставка со Смирновым в три часа. Только что позвонили. Я в восторге от скорости работы полиции.

— Я поеду с тобой.

— У тебя что, своих дел нет?

— Никаких абсолютно, — заявила Вика, понимая, что проверить я не смогу.

Стыдно признаться, но до момента, когда за мной приехала Вика, я не делал ничего. Точнее, почти. Разве что позвонил друзьям в полицию и узнал, кто владелец симки адвоката. Как и предполагал, какой-то бомж. Симок у него оказались десятки — наверное, это был его своеобразный бизнес.

Потом я сделал еще звонок, и очень вовремя — приятель находился в телефонной компании, куда принес запрос на тарификацию звонков по своему оперативному делу. Судебное постановление на прослушку он уже получил, то есть все делал по закону.

Но, как выяснилось, можно было поступить проще (и он так делал частенько, просто сейчас требовался официальный документ), поскольку приятель закрутил роман с молоденькой девчонкой, заведовавшей как раз выдачей тарификаций. И та ему не отказывала ни в чем, в том числе и в незаконном доступе к информации о звонках безо всякой бумажной волокиты.

Когда я узнал об этом, тут же попросил собрать всю информацию о телефоне адвоката, пообещав все золотые горы, какие только возможно.

Увы,