прояснилось, и я прижала ладонь к каменной стене, чтобы перевести дыхание и успокоиться. Сердце гулко колотилось о ребра.

Черт побери, как после всего Ориону вообще удалось остаться в здравом уме?

К горлу подступила тошнота, и я бросилась прочь из коридора. Отчаянно стремясь вновь оказаться на свободе, я поспешила выбраться из подземелья обратно в туннель.

Там-то я и обнаружила, что не одна.

Прячущаяся в тенях фигура закашлялась, и я торопливо вызвала вспышку пламени, чтобы получше разглядеть ее. Огонь на моей ладони осветил улыбающееся лицо Амона. Он стоял с поднятыми руками, словно показывал, что не замышляет ничего дурного.

– Прошу прощения, – сказал он. – Король пожелал, чтобы я обеспечил вашу безопасность.

Амон был едва ли не единственным, кому Орион сейчас доверял.

– Я в порядке, Амон, спасибо. – Физически так оно и было, но вот эмоционально – едва ли. Но ему об этом знать необязательно. – Как раз возвращалась.

На самом деле мне хотелось найти Ориона и помочь ему забыть обо всем, что здесь произошло. У меня сжалось горло.

Псу под хвост мое намерение держать его на расстоянии!

Глава 26

Роуэн

К трем часам ночи я окончательно разуверилась в том, что мне удастся заснуть. Всякий раз, когда переворачивалась на бок и закрывала глаза, видела покачивающуюся петлю и трех вырезанных на стене королев…

Возможно, это происходило потому, что я была лилит, а может, сказывалось посещение подземелья. Так или иначе, все попытки задремать были сродни ловле тумана голыми руками.

Отделенная от крепко спящего Ориона всего одной дверью, я никак не могла выбросить его из головы.

Я посмотрела на разбитый под окнами сад с покачивающимися на ветру яблонями в цвету, на скамейку, где мы сидели с Орионом, когда он преподнес мне деревянную королеву – подарок на день рождения, так и не полученный той, кому он предназначался. Я взяла фигурку с прикроватного столика и провела по ней кончиками пальцев. Мое сердце ёкнуло.

Завтра я встречалась со своей командой учителей. Мне нужно было, чтобы они помогли мне сосредоточиться на испытании. Не успокоюсь, пока корона не окажется на моей голове и я не получу возможность принимать решения самостоятельно.

Я бросила взгляд на дверь и испытала приступ клаустрофобии, как будто часть меня до сих пор была заперта в темнице. В смятении открыла окно, впустив соленый морской воздух внутрь, забралась обратно в кровать и свернулась калачиком под одеялом.

Теперь, когда в комнату проникал знойный ночной ветер, мне наконец-то удалось заснуть. И я увидела сон о звездах.

* * *

Я проснулась в горящем помещении. Меня окружало пламя, поглощающее все вокруг.

Вот черт, да я так сгорю заживо…

Мысли после сна еще путались, а страх крепкой рукой схватил сердце. Потребовалось несколько мгновений, чтобы испуг, наконец, отступил и я вспомнила главное: огонь больше не может причинить мне вреда. Мозг, однако, работал пока не в полную силу.

Поэтому, когда из ревущего пламени прямо на мою кровать прыгнула закутанная в плащ фигура, я среагировала медленнее, чем следовало бы, ошеломленно разглядывая серебристые волосы и светло-голубые глаза. Прекрасное лицо короля.

– Орион? Какого дьявола…

При виде его поднятой руки с выпущенными когтями цвета слоновой кости я запаниковала, и у меня перехватило дыхание. Он что, обезумел?

Я схватила Ориона за запястье и отвела его руку в сторону – так, что он потерял равновесие. После нанесла удар головой, врезав лбом ему в нос. Послышался хруст костей. Мои когти вытянулись, и, отчаянно ими размахивая, я располосовала Ориону лицо. Он издал придушенный рык и отшатнулся.

Я вскочила с кровати. Мое тело светилось золотым светом, кровь кипела в жилах. Когда снова бросилась на Ориона, он выпрыгнул из окна и бросился бежать по саду. Мгновение спустя его поглотили тени.

– Какого черта? – выкрикнула я.

Секундой позже дверь между нашими спальнями распахнулась, и на пороге показался обнаженный по пояс Орион, рукой приглаживающий спутанные волосы.

– Что случилось?

– Ты только проснулся? – напустилась на него. – У тебя дом чуть не сгорел, а ты дрыхнешь? Почему не установил пожарную сигнализацию?

Обведя комнату взглядом, Орион нахмурил брови.

– О чем ты говоришь?

Широким жестом я указала на свою спальню, с удивлением вдруг обнаружив, что огня нет и в помине. Более того, не осталось никаких характерных признаков: ни дыма, ни пепла, ни угольков.

Растерянная, я взглянула на окно, но и там, под ночным небом, все выглядело по-прежнему – темно и тихо, лишь смутно белеют цветы. Я снова повернулась к Ориону и уставилась на неосвещенную комнату.

– Похоже, это был кошмар.

– Мы с тобой и есть кошмары, любовь моя. – Он кивнул на окно. – Оно было открыто? В таком случае защитные чары могли не сработать. Здесь кто-то был, Роуэн?

Небо только-только начинало окрашиваться в розовые и золотые предрассветные тона. Осмотрев простынь, я испытала странное облегчение, когда заметила на ней багряные полосы крови.

Значит, я не сошла с ума.

– Да, здесь кто-то был. Я расцарапала ему когтями лицо, и он испачкал мое постельное белье кровью. У него были серебристые волосы. На мгновение я решила, что это ты. Сходство в самом деле поразительное.

Орион подошел к окну и захлопнул его, а затем подхватил меня на руки и отнес в свою идеально прибранную спальню.

– Ты что делаешь? – удивилась я.

– Больше глаз с тебя не спущу, – прошептал он мне на ухо. – До рассвета пара часов, и я до сих пор понятия не имею, кто желает тебе смерти. Зато знаю точно, что два Светоносца сильнее одного.

Он опустил меня на кровать, и я тут же забралась под одеяло, пропитанное его прекрасным ароматом. Орион лег рядом со мной и обнял своими сильными руками, я положила голову ему на плечо, чувствуя себя необычайно уютно, хотя и не следовало бы.

Понемногу он расслабился, дыхание замедлилось, и я почувствовала, как мягко поднимается и опускается его грудь.

Мне нравилось слушать, как бьется его сердце.

Черт!

Почему бы просто не признать, что мне нравится быть рядом с ним?

Глава 27

Роуэн

Я сидела на кухне у Каса перед миской свежеприготовленных spaghetti aglio e olio, традиционного блюда неаполитанской кухни, пока он наполнял бокалы сирой. Исходя слюной, я накручивала аппетитную пасту на вилку. Наступила ночь, и на крыльце у его небольшого особняка зажегся фонарь, отбрасывающий