дом – все, что у Лешки есть. Ну, соврала я, нечего на меня пялиться. Зачем лишнюю информацию не пойми кому давать? А он поверил. Он такой все время был: завистливый и злой. А Леша, душа-человек, рубаха-парень. Я притащила Славова к зятю, хотела мальчишке хоть немного помочь. А он удумал руку дающую кусать. Втерся, как змей. Сразу пришел со стулом и в его в кабинете поставил – место свое обозначил. Зять мой промолчал тогда, уж не знаю, как стерпел. А потом даже подружился с Андрюшкой. Да вот только верить ему не спешил.

– Ты потому с ним в постели оказалась, что он не пойми кто? – загоготала Каракула так, что на люстре висюльки звякнули. – И как тебя после этого Бармалею сватать? Ты на передок, оказывается, совсем слаба! Нюхаешься черт-те с кем, а потом всякие оказии случаются. Вот и подумай, Аллка, нужны тебе такие идеалогически невыдержанные родственницы, – повернулась она ко мне.

– И чего? – выпятила вперед подбородок Адольфовна, – что отказываться-то, когда в руки само плывет? А Андрюшка тогда молоденький был, красивый. Козленочек. Нищий, как крыса церковная. Так – подай, принеси. Ну вот скажи, ты бы отказалась? Это теперь он Андрей Михайлович. Заматерел. А тогда – два мосла да кружка крови, и родители за спиной, посиневшие от пьянки.

Бабуля промолчала, но на ее лице я прочла целую гамму чувств. Надо же, как, оказывается, все запущенно. Я-то думала, стала бабкой и все, ничего не надо. А вот поди ж ты.

– И чего тогда Зотов цепляется за этот дурацкий умирающий бизнес, не могу понять? – подала голос Елкина. – Взял бы да и слил его вместе с дружком своим с помощью нашей Аллуськи. А что? И волки сыты, и овцы целы. И Алка наша при мужике, и Адольфовна, вон, Бармалея бы получила. Только мы с тобой, баб Маш, на «ефесе». Внуча твоя даже кота моего профукать умудрилась.

– Да верну я твоего зверя, – буркнула я, желания ссориться сейчас с подругой не было вообще.

– Так, все. Рты закрыли и слушаем меня, – взяла бразды правления в свои руки Каракула. Как и всегда, впрочем. – У меня есть план.

– Боже, – простонала Валька, – ты опять за свое! Снова будем тебя от ментов отмазывать…

– Дура, другой план, – прорычала бабуля, – хотя, может, и из-за него под фанфары загремим, но не по статье хранение и распространение. – Слушайте. . .

Мы все замерли в предвкушении, вот только послушать не удалось, что там придумала эта старая интриганка. По квартире вихрем пронесся дверной звонок, заставивший нас вздрогнуть, словно от выстрела.

Алексей

– Где мои девочки? – прорычал я, стараясь не смотреть на испуганную Аллу, путающуюся в дурацкий халат в цветочек, который несказанно ей шел. – Алла, куда вы дели моих дочек?

– Я – никуда, – выдохнула она. – Подожди, что с Надей и Козюлькой? Где они?!

– Именно этого я уже в течение десяти минут пытаюсь добиться от тебя! – разозлился я, хотя на Аллочкином прекрасном лице было написано такое неподдельное удивление, что мне сразу стало ясно – она не имеет отношения к исчезновению девочек. – Может, впустишь меня? Я страшно вымотался.

Она молча посторонилась, впуская меня в сумрак маленькой, давно не видевшей ремонта прихожей.

– Чаю хочешь? – спросила просто. Я только кивнул и прошел за ней, буквально физически ощущая – она не одна в квартире. Знаете, что я почувствовал? Ревность. Такую сильную, что аж ослеп на мгновенье.

– Когда пропали девочки? – серьезно спросила она, как-то на автомате бросая в чашку пакетик с заваркой. Дома я бы даже палкой не притронулся к такому напитку, но сейчас, из рук ужасной няньки, я бы съел даже ядерный изотоп, и не поморщился.

– Ты не одна? – вопросом на вопрос ответил. Как бы мне хотелось, чтобы эта странная женщина развеяла мои страхи одним словом.

– Елкина в холле, и бабушка с подругой, – дернула плечом Алла. Я едва не вскочил со стула, чтобы исполнить мазурку от радости. – Тебя только это волнует? Я сейчас соберусь. Надо девочек найти. Почему ты сразу не позвонил мне? Должна же быть причина.

– Я ее не знаю, по крайней мере, – малодушно соврал.

Соврал, да. Девочки пропали после того, как я, не справившись со злостью на Аллу, притащил домой Аду, которая повела себя как последняя идиотка.

– Мои цыплятки, – засюсюкала она прямо с порога, тупая курица, и полезла к ошалевшим девочкам с поцелуями. – Мы с вами обязательно подружимся. Будем секретиками делиться, – фонтанировала она энтузиазмом, не обращая внимания на то, с каким отвращением Надюшка и Козюлька утирают руками щеки, которые Ада облобызала мгновение назад.

– Пап, это кто? – серьезно спросила Лидочка, глянув на меня не по-детски, словно умудренная жизнью тетка. У меня сердце сжалось от жалости. Почувствовал себя полным мерзавцем и предателем. Не так уж и неправа, выходит, эта противная шпионка Алла Борисовна.

– Я стану вашей мамочкой, – опередила меня с ответом Ада. Я едва сдержался, чтобы не вытолкать ее взашей из своего дома. Боже, какой я идиот! – Мы с ним скоро поженимся, и будет у вас полная семья.

– Ясно, – сквозь зубы произнесла Надя и, взяв за руку младшую сестру, молча вышла из комнаты.

Я уставился на идиотку, которая растерянно смотрела вслед моим лочерям, и едва подавил желание выкинуть ее за порог. Боже, какой я дурак! Связался с этой бабищей, которая даже рядом не стояла с той, которая снится мне теперь ночами! И это капризно-высокомерное выражение на холеном лице похоже на уродливую маску.

– Ну ничего, свыкнутся. Джеваться-то им все равно некуда, – пропела Ада и обвила мою шею руками.

– Нет, дорогуша. Учти, если мне придется выбирать между ними и тобой, я выбру дочерей. И пока еще я не убедился, что ребенок, которого носишь ты, мой. Так что твои мечты о свадьбе преждевременны.

В общем, я отправил прилипалу домой. Вызвал ей такси и едва дождался, когда она отвалит. А через два часа обнаружил, что девочки пропали.

– Куда они могли пойти? – спросила Алла, выдергивая меня из мыслей.

Она уже собралась. Откровенно говоря, выглядела комично: спортивные штаны, мятая