Масла в огонь подливали крики зрителей, награждавших обоих участников поединка нелестными эпитетами за чрезмерную медлительность. На трезвую голову шотландец ни за что бы не стал реагировать на их насмешки, но я заранее позаботилась о том, чтобы до моего эффектного появления он успел порядком накачаться горячительным, вследствие чего начал терять самоконтроль. Очередное, особо изощренное, оскорбление донеслось до его ушей, и шотландец не выдержал. Перехватив топор правой рукой, он широко замахнулся и разрубил воздух точнехонько в том месте, где еще мгновение назад была голова противницы.

Меня спасла отменная реакция. Ловко уклонившись, я легко ушла от удара, но гиганта было уже не остановить. Не давая мне передохнуть, он снова и снова, будто жонглируя, пускал в ход смертельное оружие, избегать столкновения с которым становилось все сложнее. Чудом увернувшись от очередного удара, призванного раскроить мне череп, я споткнулась и упала на землю, успев по привычке откатиться в сторону. И тут же в то место, где я лежала мгновение назад, с чудовищной силой воткнулся топор. В ужасе я наблюдала за тем, как исполин, без усилий выдернув оружие, вновь заносит его над головой для решающего удара. Сгруппировавшись, я кувыркнулась назад, и этот маневр спас мне жизнь, но полностью избежать контакта с лезвием на этот раз не удалось. Спину пронзила сильная боль, когда острый металл коснулся кожи и оставил на ней длинный порез.

– Есть! Задел! – бородач издал торжествующий клич.

– Роза! – я узнала голос Патриса, отчаянно рвущегося из удерживающих его рук. Мне хотелось утешить его, сказать, что все хорошо, но я не могла этого сделать. «Первая кровь» вселила в Ангуса уверенность, и он удвоил старания.

Закусив губу, чтобы не издать ни звука, я по-прежнему заставляла себя двигаться, запрещая даже думать о боли. Это бой я проиграть не могла!

«…Не спускай глаз с лезвия. Сколько бы ложных финтов он ни делал, как бы ни поворачивался и ни перебрасывал из одной руки в другую, запомни: бить он будет с той стороны, куда направлено острие…»

Выступивший на висках пот струйками стекал по лицу, попадал в рот. Наконец, когда надежды почти не оставалось, я инстинктивно почувствовала, что пират начал уставать. Все больше времени и усилий ему требовалось на очередной замах, да и руки уже не так твердо удерживали деревянную рукоять.

«Пора!» – мелькнуло в голове, когда он в очередной раз поднял топор, и я, сделав обманчивое движение вправо, резко ушла вниз и, поднырнув под его руку, изловчилась и воткнула острие ему в левый бок. «Туше!» – как сказал бы Клод, будь он сейчас здесь.

Но расслабляться было нельзя. Ранение еще больше разъярило великана, особенно после того, как отовсюду раздались подбадривающие крики тех, кто еще совсем недавно готов был глотку перегрызть за своего короля. Теперь же они открыто поддерживали угрожающую его власти сопливую девчонку.

«…Ты безошибочно почувствуешь тот момент, когда он начнет терять силы. Желая поскорее покончить с тобой, он перестанет просчитывать движения. Удары станут хаотичными. Продолжай уклоняться. Твоя задача вымотать его до предела. Так, и только так, у тебя появится возможность достать его…»

Балансирование на грани жизни и смерти горячило кровь, и этот жар с каждой минутой усиливался. Боль отошла на задний план, меня трясло, распирая от неожиданного прилива сил. Теперь, когда движения Ангуса замедлились, передо мной открылись новые возможности, которыми я, не теряя времени, воспользовалась, издали нанося ему ощутимые уколы шпагой куда ни попадя.

«…Ангус будет беречь силы для решающего удара, но нанесет его не раньше, чем ты окажешься на земле. Дай ему такую возможность. Пусть он поверит в то, что победил, и тогда…»

Я четко уловила момент, когда измотанный атаками Ангус достиг нужного мне состояния, и отважилась рискнуть. Поддавшись, я позволила ему задеть концом древка мою державшую шпагу руку. Оружие упало на землю, и я потянулась за ним, не спуская внимательного взгляда с противника, решившего, что наступил подходящий миг для сведения счетов. Как зверь оскалившись, он поднял высоко над головой топор, все оставшиеся силы вложив в последний удар…

Молниеносно среагировав, я отработанным движением выхватила из голенища нож и точным движением метнула его в открывшееся горло противника, который вздрогнул, да так и застыл с выпученными глазами и с оружием в руках. Не мешкая, я подхватила с земли шпагу и, удерживая ее обеими руками, по самый эфес вонзила ему в грудь, по стечению обстоятельств попав в ту самую, моими стараниями затянувшуюся рану, с которой и началось наше трижды проклятое знакомство.

Тяжелый топор потянул Ангуса назад, и он, неестественно выгнувшись, рухнул на спину под общий возглас удивления.

Захлебывающийся собственной кровью, он был еще жив, когда я подошла к нему и выдернув из груди клинок, сорвала с окровавленной шеи королевскую «марку».

– Кесарю кесарево, Богу Богово, – процитировала я священное писание, которое странно прозвучало в этом, казалось бы, навсегда забытым Господом месте. – Горцы испокон веков славились своими честностью и благородством, заслуживающими безграничное уважение не только среди друзей, но и в стане врагов. Чрезвычайно гордые, они никогда не опустятся до подлости и предательства, предпочтя пасть как герои в честном бою, нежели жить подобно трусливым шакалам, воюя с женщинами и детьми. Ты был плохим королем, Ангус, но, позор на твою голову, ты оказался еще худшим шотландцем!

Раненый пытался что-то сказать, но от усилия кровь фонтаном хлынула из его горла. Он дернулся в последний раз и затих, уставившись раскрытыми глазами в потолок. Все было кончено.

Воцарилась тишина. Тяжелая, гнетущая. Казалось, что никто до конца не мог поверить в то, что вселяющего страх и ненависть короля больше нет. Ослабевшие ноги отказывались держать, и не подхвати меня подбежавший Патрис, я наверняка бы рухнула на труп поверженного врага. Как сквозь густой туман до меня доносился его голос, но я не могла расслышать ни слова.

Подставив плечо и бережно поддерживая за уцелевший бок, он заботливо подвел меня к ближайшей скамье, когда первым опомнившись от шока «судья» громогласно нарушил тишину:

– Нет! Никаких скамей! Король должен сидеть на троне!

– Прости, любовь моя, но он прав, – виновато прошептал Патрис. – Потерпи совсем немного…

Устало кивнув, я покорно позволила ему и подошедшему с другого бока Нино вести себя к тому месту, где стоял импровизированный трон. С трудом опустившись на него, я не удержалась и застонала, когда спинка соприкоснулась с раной. Боль отдалась во всем теле. Но на душе, как ни странно, было легко. Ни угрызений совести, ни сожалений о содеянном… Все было так, как и должно было быть. Мои враги собственными усилиями взрастили ту, в кого я превратилась, так что теперь пожинали плоды своих трудов. Ни больше, ни меньше.

– Это ты виноват! – зло прошептал Патрис, бросая убийственные взгляды на Нино. – Из-за тебя ее ранили! Как вам вообще могло прийти в головы вызвать Ангуса? А если бы он ее убил?