— С другой стороны, поскольку Антон умер, Грега здесь больше ничего не держит, — подхватила Рут, подалась вперед, опустила обнаженные руки на белую скатерть и вцепилась пальцами в крышку стола. — Вспомни, я первая сообщила ему о тальке в канифоли, и Грег выглядел потрясенным. Он очень переживал за Антона. Не исключено, что теперь Грега мучают угрызения совести, что он не предпринял большего, чтобы оградить его от опасности. Что, если он терпел ненавистную работу только потому, что здесь находился Антон, которого он любил? А теперь все здесь напоминает ему об утрате, и это слишком болезненно.

Губы Джульет дрогнули. Она не могла не признать, что версия подруги имеет не меньшее право на существование, чем ее собственная.

— О’кей, — согласилась она. — Давай взглянем на остальных. Мотивы, средства, возможности. Кажется, так рассуждают юристы? В случае с тальком средство мог приобрести кто угодно, а возможность имели десятки людей. С экстази круг подозреваемых сужается, но не намного. Так что давай рассмотрим мотивы. Как ты считаешь, Райдер Кенсингтон мог это сделать?

— Что именно?

— И то и другое. Подсыпать тальк в канифоль и развести наркотик в бутылке колы.

— Но зачем?

— Олимпия мне говорила, что он вспыльчивый малый. Случается, колотит жену.

— В самом деле? — Рут была скорее заинтригована, чем потрясена. — И Электра это терпит?

Джульет пожала плечами.

— Вспомни, как он подхватился, когда ты проходила мимо и задела его у телефона в тот день, когда Антон поскользнулся на тальке. Тебе не кажется, что Райдер и Олимпия до странности близки? У той была связь с Антоном. Это могло не понравиться Кенсингтону.

— Согласна, — кивнула Рут, медленно водя пальцем по столику.

— Кенсингтон определенно находился в нужном месте в нужное время. Оба раза.

— Что верно, то верно, — признала хореограф. — Но у меня есть версия проще. А если это сделала сама Олимпия?

— Потому что Антон ее бросил?

— Не исключено.

— Все может быть. — Джульет нахмурилась и стала искать глазами официанта, солнечного юношу с копной густых белобрысых кудряшек. — Но когда я с ней разговаривала, она довольно легкомысленно отзывалась о его непостоянстве. И я не припомню, чтобы видела ее рядом с Антоном во время прогона. Если мы примем за подозреваемых всех бывших любовников, то я бы поставила на первое место Лили Бедиант. В конце концов, Антон пренебрег ею и бросил.

— Год назад.

— Лили не из тех, кто забывает обиды. А может, заодно хотела насолить и тебе. — Джульет обнаружила официанта за полдюжины столиков от них. Он болтал со стоящими по другую сторону полотняного барьера симпатичными девушками. Джульет принялась семафорить ему рукой.

— Мне? — резко распрямилась Рут. — За что?

— За то, что записала ее в старухи.

— Мисс Хэвишем — замечательная роль! — возмутилась хореограф. — И ей всего чуть больше пятидесяти. Ты это выдумала, потому что так сказала Тери Малоун…

— Между Тери Малоун и Лили очень доверительные отношения. — Джульет энергично делала знаки официанту. — Кстати, о ненормальных старухах… Я иногда задаю себе вопрос: не настолько ли съехала с катушек Викторин Вэлланкур, что принялась науськивать на тебя свою драгоценную Лили?

— До такой степени, чтобы обречь на провал «Большие надежды»? И выставить на смех Антона?

Джульет пожала плечами.

— Не он один выглядел в тот день глупо, — возразила она. Выслушав ее, Лэндис не придал версии большого значения. Но Джульет все-таки решила, что над ней стоит поразмыслить. — Прогон был твоим шансом блеснуть. Тебе требовалось блеснуть. А вместо этого…

Она не закончила фразы. Официант заметил, как яростно Джульет молотила воздух ладонями, и кинулся к их столику.

— Все в порядке, леди?

— Мне показалось, мы просили вас принести нам поесть? — деликатно отозвалась Джульет. — Я не ошиблась, Рут, ведь это было сегодня? Что-то около сорока пяти минут назад? Так что извольте, сэр, подайте нам что-нибудь, а то мы очень проголодались.

Официант сострадательно улыбнулся, прибегнув к проверенному средству урезонивания особо чувствительных натур, и пообещал:

— Сию минуту справлюсь на кухне, — таким тоном, словно оказывал посетительницам личное одолжение.

Когда молодой человек унесся прочь, Джульет продолжала:

— И разве ты не говорила, что Викторин сама хотела ставить «Большие надежды»?

Рут наморщила узкий лобик и некоторое время сидела не шевелясь. А Джульет подсчитывала на пальцах:

— Итак, я знаю шестерых, кто общался с Антоном до прогона: Грег Флитвуд, Райдер, Лили, Электра, Викторин и… кого мы забыли? Ах да, Харта Хейдена. Как насчет Харта? Мог он спать с Антоном?

— Допускаю. Хотя, насколько я слышала, он вообще не интересуется сексом.

— Да, он сам мне об этом сообщил. А зависть из-за того, что его не поставили в первый состав?

— Возможно, — с сомнением проговорила хореограф. — Но с тем же успехом Антон мог завидовать Харту, потому что в этом сезоне в «Жизели» Харт — первый Альбрехт, а Антон — только второй. Понимаешь, Джульет, — Рут подалась вперед и заговорила серьезнее, — сложность заключается в том, что все твои подозреваемые — танцовщики. Каждый из них провел многие годы жизни — нет, всю свою жизнь — в борьбе, в страданиях, жертвуя всем ради танца. И каждый терял роли, к которым стремился. Балет — коллективное искусство. Проиграет вся труппа, если «Большие надежды» провалятся.

— Но кто-то ведь это сделал.

— Не обязательно.

— Только не говори мне, что переходишь в лагерь Лэндиса. Ты что, тоже считаешь, что Антон сам принял наркотик? Тогда зачем он растворил его, а не просто проглотил таблетку?

— Не знаю.

— Не могу поверить, что он решил навредить самому себе!

— У него была депрессия, — напомнила Рут.

— Нет, — возразила Джульет. — Его успешно лечили. — Она, сама сопротивляющаяся депрессии, различила в собственном голосе злые нотки и постаралась успокоиться. — Депрессия может быть у Мюррея. И у тебя. Но я знаю всего одного человека, который по крайней мере вел себя так, словно не страдал никакой депрессией. Этот человек — Антон. — Джульет надолго замолчала. — Ты ведь не станешь утверждать, что он специально споткнулся, а до этого подсыпал тальк в канифоль?

— Разумеется, нет.

— Значит, был некто, кто хотел ему навредить.

— Положим. Однако, Джульет… — Рут запнулась. — Только, дорогая, не вцепись мне в горло… на мой взгляд, ты немного настроила себя в пользу версии об убийстве.

— Настроила?

— Ну да… Мюррей Лэндис считает, что это самоубийство. Он уколол твое самолюбие. Ты на него разозлилась, решила, что детектив не прав. И в пику ему стала рассматривать единственную версию: это — убийство.