– Что-то похожее, – согласился я.

Корчун посмотрел на меня поверх чаши с вином.

– Из Квентина прибыл?

Я пробормотал:

– Не совсем…

Он кивнул, сказал торопливо:

– Я не выясняю, здесь полно таких, кто скрывает, кто и откуда, просто хочу сказать, что если из Квентина, то еще не поздно вернуться и остаться целым. А вот если из Вепря, то хуже не будет.

– А что может случиться? – полюбопытствовал я.

Он пожал плечами:

– Да со всеми… разное. Известно только, что все рано или поздно заболевают там.

– А здесь? – спросил я торопливо.

Он вздохнул.

– Да вот и получается, что эта дорога в один конец. Здесь человек может жить долго, очень долго. Пока его не угрохают. А вот за пределами града Янгска редко кто прожил больше года. Меньше полугода никто не живет, но и больше полутора лет живут совсем единицы. У нас появилась большая группа самых хитрых и рисковых: едут в Квентин – это самый близкий из городов, и живут там с полгода, а потом возвращаются сюда, в Янгск. Здесь тоже поторчал с полгода, а то и меньше, а потом снова в Квентин… Так и снуют уже много лет.

– И ничего?

Он кивнул:

– Да. Сперва проклятие не успевает сработать, а по возвращении оно как бы снимается. И всякий раз заново.

– Хитер человек, – пробормотал я. – А никто не додумался еще, как выбраться обратно?

Я говорил легким тоном, чтобы видели, новичок шутит, они так и поняли, заржали. Корчун долил себе, хотя чаша наполовину полна, опасается, что вина не хватит.

– Барьер еще никого не выпускал, – произнес он невесело, – это такая стена… Иногда мне кажется, что его назначение совсем другое…

Я насторожился.

– Какое?

Он двинул плечами:

– В каждом обществе хватает всяких… ну, без которых лучше. Бунтовщики, воры… Можно не ждать, когда попадутся на краже. Просто сказать, что за Барьером горы золота, алмазами вымощены улицы… Тот, у кого все в порядке, с места не сдвинется, а всякие…

Каменщик уточнил лениво:

– Висельники?

Корчун кивнул:

– Они тоже. Но главное, сделать это место приманкой для всяких… гм, неспокойных. А то начнут от скуки дворцовые перевороты устраивать! Лучше их сюда. Одной стрелой двух зайцев.

– Каких?

– Никто там не знает, что здесь творится. Может, здесь вообще все мертво. Пусть все-таки копаются, ищут, работают, что-то полезное делают… А вдруг что-то важное найдут и сумеют вернуться, тоже польза для их магов.

Я вздохнул.

– Я не из Квентина. И не из Вепря. Просто прошел Барьер и шел, шел, шел, пока не набрел на эту таверну. Так что я ничего не знаю, что здесь и где.

Я помахал хозяину. Он приблизился, на лице смесь жалости и недоверия.

– Можно еще вина? – попросил я. – И хорошей еды для моих друзей.

Он оглядел их критически.

– Друзей?.. Ну да, в твоем положении даже этих… приходится считать друзьями.

Каменщик фыркнул ему вслед:

– Загордился…

– Ему можно, – вздохнул Корчун. – Если бы мне так подфартило…

Я тоже посмотрел вслед хозяину таверны. Судя по его шрамам и прихрамывающей походке, подфартило ему не очень. Но здесь иные критерии.

– А в чем? – спросил я. – Содержать таверну?

– Да, – вздохнул Корчун и добавил значительно, – такую таверну!

Каменщик сказал мне серьезно:

– Он здесь, пожалуй, единственный, кому доверять можно. Бережет свою репутацию, на мелочи не позарится. А вот если что-то очень ценное… я бы поостерегся. А так он уже года три не высовывает носа даже за дверь. Ему предсказана смерть за пределами его хозяйства. А хозяйство это – огород вокруг таверны. Да и тем уже не пользуется.

Я вспомнил вкус зеленых стеблей, поданных вместе с геледью. Ощущение такое, что сорвали только что, роса не обсохла, спросил с непониманием:

– А кто ему всю дичь доставляет?

Корчун сказал завистливо:

– А никто. Ему удалось где-то раздобыть кухню, что сама готовит. Все, что скажешь. Правда, в малых количествах, но для таверны хватает. Жаль только, что у Счастливчика кругозор маловат. Он жил на ферме и жрал то, что жрут свиньи, только здесь попробовал жаркое из иагуаны, бегающих рыб, молочных пауков, отбивные из свинебрей, крапивников и еще кое-какие диковинки. Но зато в его харчевне не получишь простую телячью отбивную или молодого барашка в соусе! И все потому, что этот баран никогда овец не видел и shy;баранины не пробовал. Я уже и так, и эдак подкатывался, обещал научить тысяче рецептов, но разве Счастливчик выпустит такую кухню из рук хоть на минуту?..

– А где он такую взял?

Корчун пожал плечами:

– Говорят, здесь и была. Несдвигаемая, в руинах. Он сумел ее запустить, а потом, сообразив, как можно нажиться, расширил лестницу, сделал двери и поставил столы и лавки. Теперь вот таверна.

– Давно нашел?

Корчун снова пожал плечами:

– Никто не знает. Мне кажется, это все тут с начала времен. А эта земля здесь вообще вечная… Конечно, я на его месте тоже не дал бы никому коснуться своей кухни.

Пока мы разговаривали, в таверну заходили новые люди, вышли только двое. Новоприбывшие шумно стряхивали пыль с сапог прямо на пороге, осматривали всех с настороженностью, ладони всегда вблизи ножей, а за столы проходили так, чтобы не слишком поворачиваться спинами к сидящим.

Я сделал глоток вина, в то время как Корчун и Каменщик осушили чаши, в голове рой мыслей, спросил осторожно:

– А есть какие-нибудь карты? В смысле, этих земель?

Он фыркнул.

– Карты… Как же без них? Карт предостаточно. Самых разных. С самыми крупными кладами… Да только веры им маловато.

– Кладам?

– Картам.

– Догадываюсь, – сказал я осторожно, – почему так.

Он отмахнулся.

– Да что там догадываться. И так ясно, есть спрос – будет и предложение. Ловкачи на этом пасутся, впаривая новичкам каракули с местами сокровищ.

– Ага, – сказал я. – Ну да, как я не подумал… А вообще есть у кого-нибудь более общая карта? Ну чтоб с городами… И самое главное, чтобы как-то видеть, где именно проходит Барьер…

Дыхание остановилось в моем зобу. В таверну вошла женщина фантастической красоты, просто небывалой и невозможной, только в лице ее полное безразличие ко всему, что вокруг, к боязливому шепоту завсегдатаев таверны.