Чувствуя, что она ничего не понимает, Зина поставилакарточку на место. Может, тот, ночевавший сегодня, сын умершего? Сообразив, чтов голову лезут глупости, домработница сосредоточилась на уборке. Хозяйку она,естественно, ни о чем не расспрашивала. Их отношения были дружескими, но безфамильярности.

Осенью Наталья Сергеевна скончалась. Зина погоревала,заказала в церкви молебен. Хоронить Филимонову тоже пришлось ей. У НатальиСергеевны было место на кладбище, где лежал муж. В его могилу и следовалозакопать урну. Деньги на похороны хозяйка оставила в письменном столе. Оназнала, что конец близок, и подготовилась к встрече со смертью. Дала Зинебольшую сумму в руки и еще часть оставила на бумаге, по завещанию.

– Только похорони по-христиански, в могилу к Алексею, –просила она.

Зина – женщина ответственная, порядочная, верующая. Поэтомусделала все, как велела хозяйка. Даже купила ящик водки, напекла блинов,накрошила «оливье» и позвала соседей помянуть хозяйку. Больше никого напоминках не было. Затем Зина позвонила по оставленному телефону и сказала:

– Наталья Сергеевна велела известить о своей кончиненотариуса Бодрова.

На следующий день прибыл мужик лет пятидесяти, а с нимнаследник Алексей Колпаков. Увидав парня, Зина вздрогнула. Это был один из тех,что ночевал в доме Филимоновой, но не тот черноволосый, странно похожий напокойного мужа Натальи Сергеевны, а другой, блондин, с носом картошкой.

Зина, честно говоря, думала, что родственник хозяйки тот,чернявый, а оказалось, этот. Ей подобный факт показался странным, но она,естественно, ничего не сказала. Бумаги все были оформлены, как надо, и черезполгода Алексей стал полноправным хозяином. Зину он поставил приглядывать задомом, сказав:

– Перестроим жилье и въедем с сестрой.

Зиночка не спорила, да и какое право она имела высказывать вданной ситуации свое мнение? Тем более что Леша положил ей хорошую зарплату.Зина съездила на кладбище, постояла возле шикарного памятника, где была выбитаэпитафия «Смерти нет, есть только моя любовь», и посчитала все долгиоплаченными. Потом умер и Алексей, а Надя решила продавать дом.

– Адрес парикмахерской не помните? – поинтересовалась я.

Зина развела руками:

– Только название «Синий цветок». Там еще весь зал былголубым отделан, мастера в таких симпатичных халатиках стояли, цветом прямо какнебо. У каждой на груди табличка с именем и изображение растения: незабудка,ирис, василек, фиалка… Очень красиво.

– Как звали мастера Натальи Сергеевны?

– Майя, – ответила Зина, – хозяйка всегда говорила: «Поеду кМайечке, у нее волшебные руки, да­же мигрень проходит после того, как она мнеголову вымоет».

Зина замолчала, потом осторожно поинтересовалась:

– А вы, ежели дом купите, свою прислугу привезете?

– Пока еще я не решила до конца вопрос с приобретением этогоздания, – пояснила я.

Зиночка горестно вздохнула.

– Ясненько.

Отъехав от Калинова, я вытащила телефон и набрала номер.

– Справочная Би-лайн, – ответил ласковый девичий голос.

– Мне нужен адрес салона «Синий цветок».

– Подождите секунду.

В ухо полились звуки заунывной мелодии. «Пежо» стоял наобочине, вокруг теснился лес. Подбирались ранние сумерки, и неожиданно мнестало холодно и страшно, даже жутко. Из-за деревьев наползало на шоссе нечтосерое, клубящееся. Машин не было совсем. На всякий случай я полностью закрылаокна и попыталась успокоиться. Бояться нечего. Часы показывают шестнадцатьчасов. «Пежо» на ходу, в руках телефон, никаких людей не видно, никто несобирается на меня нападать… Но ужас все равно липким саваном начал окутывать тело.

Трясясь непонятно отчего, хотя в машине работала на полнуюмощь печка, я тихонько поехала вперед.

– Записывайте, – раздался голос, – «Синий цветок»,Профессорский тупик, два, телефон…

Страх пропал, стало смешно. Профессорский тупик! Надо же такназвать улицу. Интересно, где она находится? Я открыла бардачок, вытащилаатлас, палец заскользил по строчкам. Внезапно со стороны обочины метнулосьчто-то белое, страшное, непонятное, с омерзительным шипением оно бросилосьпрямо на ветровое стекло, в машине сразу стало темнее. От ужаса я заорала изакрыла глаза. Шипение продолжалось. Я чуть-чуть приоткрыла веки и увиделасерую тряпку, ползающую по стеклу. Привидение! Оно преследует меня теперь иднем!!!

Вне себя от ужаса, я юркнула на заднее сиденье, накрылась сголовой лежащим там пледом и набрала «02».

– Милиция, двенадцатая слушает.

– Помогите, на меня напали.

– Адрес.

– Шоссе возле Калинова.

– Где?

– Сижу в машине на шоссе, на повороте к Калинову, нектопытается ко мне залезть, умоляю, помогите.

– Сейчас сообщу, – обнадежила девушка, – ждите, запритемашину изнутри и ни в коем случае не открывайте двери. У нападающего естьоружие?

– Не знаю, скорей, помогите.

– Уже едут.

В ухо понеслись гудки, я скрючилась под пледом, от одеялапахло Хучиком, мопс любит зарыться в него, оказавшись в «Пежо». Я закрылаглаза, извне не доносилось ни звука…

– Эй, – раздалось словно сквозь вату, – эй, открывайте,милиция.

Я рывком села, увидела маячившую за стеклом фигуру иприспустила стекло.

– Сержант Еремеев, – устало сказал мужик. – Что у васстряслось?

– На меня напали!

– Приметы?

– Не видела.

– Внешность описать сумеете?

– Большой, серый, кинулся из леса на ветровое стекло ишипел.

Секунду патрульный смотрел на меня, затем нагнулся и поднялбольшой, рваный пластиковый пакет.

– Так, что ли, шипел?

Раздался характерный звук. Я посмотрела, как парень мнет вруках полиэтилен, и спросила:

– Вы хотите сказать, что я испугалась рваного мешка?

Милиционер кивнул:

– Тут в двух шагах свалка. Ветер подхватил и понес пакет, азатем швырнул его вам на ветровое стекло. Нервы лечить надо, валерьянку пить.