– Извините…

– Бывает, – равнодушно пожал плечами сержант.

– Поверьте, мне страшно неудобно, что никакого грабителя неоказалось!

– Наоборот, – улыбнулся мужчина, обнажив плохо сделанныекоронки, – как раз очень хорошо, что никакого грабителя нет.

– Да, действительно, извините, глупости несу.

– Чего с испугу не привидится, – вздохнул мент. – Поезжайтеспокойно.

Надо же, какой милый. Повеселев, я порулила вперед, прижимаяк уху трубку.

– Салон «Синий цветок», – прощебетал ласковый голосок.

– Вы сегодня открыты?

– Конечно.

– Но ведь воскресенье…

– Ну и что? Мы работаем для вас, без праздников и выходных,с одиннадцати до двадцати трех. Что желаете: стрижку, краску, укладку, маникюр,педикюр, макияж…

– У вас есть мастер по имени Майя?

– Волкова?

– Наверное.

– У нас две Майи, Волкова и Радько.

Надо же, довольно редкое по нынешним временам имя, а в«Синем цветке» с ним сразу две служащие.

– Кто-то из них стриг мою подругу, Наталью Филимонову,можете узнать кто?

– Конечно, подождите.

Послышался шорох, треск, бормотанье, затем администраторответила:

– Радько, Филимонову всегда обслуживала Радько.

– Вот и мне к ней.

– Когда?

Я глянула на часы:

– Сегодня, примерно в полшестого, устроит?

– Ждем с нетерпением, – с воодушевлением заявила девушка. –У вас имеется талон постоянного клиента?

– Нет.

– Тогда придется платить без скидки.

– Хорошо, – ответила я, – без проблем.

«Пежо» быстро порулил по улицам. У меня есть стариннаяприятельница Катя Козлова. Катюшка закончила парикмахерское училище и много летработает дамским мастером. Мы все бегали к ней со студенческих лет. Катюшкавечно норовила не взять с подружек денег, и таинственным образом тюбик скраской стоил у нее намного меньше, чем в магазине. Впрочем, в те далекиевремена я отчаянно нуждалась, но, как преподаватель, обязана была всегда хорошовыглядеть. Ну представьте, что к вам на лекцию является чучело в продранныхколготках, мятой юбке, с всклокоченной головой и пальцем с обкусанным, чернымногтем тычет в тетради, указывая на ошибки. Подобная «дама» вряд ли придется подуше слушателям. Поэтому моя голова всегда была безукоризненно уложена, а ногтисияли маникюром.

Это сейчас, превратившись в лентяйку, я могу позволить себеособо не макияжиться, но в годы преподавательской карьеры старалась выглядеть ипахнуть лучше всех. Но с волосами у меня всегда была беда – тонкие, ломкие, ктому же совершенно непослушные. Ни одна завивка не держалась на них.Существовал только один способ выглядеть достойно – стричься «под мальчика». Новсякая стрижка хороша не слишком продолжительное время, через месяц приходилосьбежать в цирюльню, «подправлять» голову. На длинных волосах лишний сантиметр незаметен, на коротких превращается в проблему. Как сейчас помню, стрижка стоилапять рублей, громадные деньги для меня, получавшей тогда сто целковых ивоспитывающей в одиночку мальчика. Так вот, Катюха брала с меня пятьдесяткопеек, отмахиваясь от розовенькой ассигнации.

– Ерунда, – нарочно грубо заявляла она, – за такие лохмы,как у тебя, стыдоба больше брать, не волосы – солома, да и мало их, как раз напятьдесят копеек. Ступай себе домой. Лахудрой пришла, лахудрой и ушла, я толькоподровняла чуток.

К слову сказать, побывав у Катьки в руках, моя головасмотрелась великолепно. Аркашку подруга всегда стригла бесплатно, приговаривая:

– Ерунда, чик, шмык – и челочка.

Так вот, моя Катюха, приходя иногда в гости и ставя накухонный стол нежно любимый Кешкой, но недоступный мне из-за цены торт«Подарочный», вздыхала:

– Устала я, ребятки, прямо мозги кипят, а уши служитьотказываются.

– Ну при чем тут уши, – удивился один раз семилетний Кеша, –ты же не ими ножницы держишь? Руки должны болеть.

– С руками у меня порядок, – вздохнула Катюня, – а вот сушами беда. Каждая клиентка норовит про себя все рассказать – сколько абортовсделала, где чего болит, какой муж говнюк. Ну про всех всю подноготную знаю.Прямо сливают в меня все, не поверите, ребята, голова кругом идет. Ну на фигамне знать, что у одной сын наркоман, а у другой начальник бабник? Придут, сядутв кресло, расслабятся и понесутся.

– Скажи им, чтобы заткнулись, – посоветовал Кеша, – пустьязыки прикусят!

Катерина вздохнула:

– Не могу, клиенты-то нужны, вот и выслушиваю их вздор.

В «Синем цветке» и впрямь все было колера спелой сливы:сантехника, кресла, столики и халатики у мастеров. Майя Радько, женщинапримерно моих лет, с приветливой улыбкой на лице спросила:

– Хотите еще короче сделать или просто вот здесь чутьуберем.

Я посмотрела в ее лицо, на котором сияла профессиональнаядоброжелательность, увидела на дне глаз усталость и пробормотала:

– Просто уложите.

Минут двадцать Майя колдовала над моей головой, потом подаланебольшое зеркальце, чтобы я посмотрела на затылок.

– Спасибо, замечательно.

– Ваш счет, – Майя протянула мне бумажку.

Я вынула сто долларов:

– Пожалуйста, в кассу.

– Это вам, на чай.

– Простите, но нам строго запрещено брать чаевые.

– Майечка, – ласково спросила я, – а кофе выпить со мнойможете? Я тут видела в начале улицы миленькое кафе.

Майя удивленно спросила:

– Вы хотите угостить меня?

– Тоже нельзя?

– Нет, почему, подождите, отпрошусь на полчасика.

В кафе Майя взяла только стакан сока и спросила:

– Вы хотели что-то узнать о Наталье Филимоновой, или яошибаюсь?

– Совершенно верно, только как вы догадались?