— Снежана, ты неверно все трактуешь. Я тебе доверяю, но это не отменяет того факта, что я беспокоюсь о вас обеих, — выпаливает он. — Извини, если обидел…

— Мы будем в машине через десять минут, — сообщаю я и отключаюсь, чтобы не взорваться и не сказать лишнего.

Приближаюсь к дочкам, целую Риту, прощаясь до вечера, а потом подхватываю на руки Алю. Обе сестрички недовольны разлукой — они только разыгрались.

— Куда? — протягивает ко мне ладони мама. — Вернешь ее тому подонку богатому? — вместо нее вопит отчаяние. — Нет! Увезем с собой обеих! Они наши! Наши! Потом в полицию пойдем и…

— Успокойся, мам. Собирайтесь с Ритой домой, — убеждаю ее. — Мы не дадим Шторму ни единого повода обвинить нас в чем-то. А Алю заберем законным путем. Клянусь тебе, — выпаливаю с яростью и уверенностью.

И мама слушается.

Я же разворачиваюсь резко и, прижимая к себе недовольную Алю, шагаю прочь. Возвращаюсь в клетку. К врагу.

Быстро и не оглядываясь. Чтобы не передумать и не натворить глупостей.

* * *

Когда мы возвращаемся в особняк, Вадим уже ждет нас там. Будто предчувствует что-то плохое. Стоит нам переступить порог, как он подскакивает с дивана и в пару шагов преодолевает холл, оказываясь рядом.

Встречает нас с теплой улыбкой, помогает снять с Али комбинезон. Малышка как назло сопротивляется, прыгает возмущенно, руки наши убирает.

— Разбаловалась на площадке, — усмехаюсь я.

«С сестрой», — едва не выдаю вслух, но вовремя закусываю губу.

Развязываю шапку дочке, тяну за край шарфа и… случайно касаюсь руки Вадима, который расстегивает кнопки на комбинезоне. Вспыхиваю, но заставляю себя не делать резких движений. Даже когда Шторм вдруг проводит пальцами по моей кисти, будто успокаивая.

Я задерживаю дыхание, сосредоточившись на дочери.

Победив верхнюю одежду, мы отпускаем Алю в холл. Вадим молча забирает у меня пальто, но я перехватываю его прежде, чем он повесит на крючок.

В груди бурлят эмоции, исцеленное сердце гоняет кровь с удвоенной силой, и я осознаю, что мне нельзя находиться рядом со Штормом больше ни секунды. Сейчас я не выдержу. Взорвусь.

— Каша для Али готова, от графика мы не отклонялись, так что дальше следуйте ему. На сегодня я могу быть свободна? — безэмоционально уточняю я.

— Нет, — Вадим чуть наклоняет голову и впивается в меня взглядом, проникая в самую душу и окутывая ее жженым сахаром. — Давай поужинаем вместе? — предлагает таким тоном, будто на свидание приглашает.

Прижимая пальто к груди, словно прикрываясь им, как щитом, я балансирую на грани, готовая сорваться в пропасть — и высказать Шторму все, что я думаю о нем и его жене. А после — показать, куда он может себе свой ужин засунуть.

Но…

Аля рядом с нами неловко борется со штанами, демонстрируя свою самостоятельность, и, запутавшись в них, шлепается на попу. Встать сама не может. Или не хочет. Потому что характер нам показывает.

— Ма-а! — орет капризно Аля и смотрит четко на меня.

Вадим дергается, как от удара током, и, обратив внимание на дочь, застывает каменным изваянием. Не сводит взгляда с малышки. Я выпускаю из рук пальто, что мягко ложится на пол, а сама остаюсь на месте, не придумав, как поступить.

— Ма-а-а, — повышает голос Аля, не понимая, почему я не мчусь ее «спасать».

Я же тем временем, боясь сделать вдох, боковым зрением слежу, как Шторм медленно поворачивается ко мне. У меня остались доли секунды, чтобы придумать себе оправдание. Но в голове ни единой мысли, как выкрутиться из сложившейся ситуации.

Вадим

— Ма-а-а! — визжит Аля, требуя внимания.

Надо бы подойти к малышке, но мы стоим как вкопанные. Перевожу взгляд с Алины на побледневшую Снежану. Ее растерянность мне понятна — не каждый день чужой ребенок тебя мамой зовет.

Чертова Лена! Не могла элементарной родительской ласки дочери дать. Из-за этого Аля теперь вынуждена искать маму в случайных женщинах. Она однажды бабушку так назвала, повторив за мной. Потом исправилась. И вовсе вычеркнула «ненужное» слово из своего лексикона.

Но, видимо, из сердечка не вырвала. И в итоге нашла себе Снежану.

Признаться, мне нравится ее выбор. Готов принять и разделить его. Чтобы каждый день возвращаться в полноценную семью. Видеть заботливую, нежную, идеальную женщину в своем доме. Радостную Алю. И еще одну малышку. Думаю, я смог бы ее принять. Ради Снежаны.

Правда, сомневаюсь, что это взаимно. У Снежаны своя жизнь, пусть и нелегкая. После жестокого мужа она вряд ли кого-нибудь к себе подпустит. Не позволит разрушить их с ребенком крохотную семью.

Я же явно тороплю события. Еще вещи Лены из дома не вывезли, а я замену ей нашел.

И все-таки. Что если попробовать? В свое время я и Лену сам выбрал. Мне нужна была она на тот момент — и я сделал ее своей.

Сейчас мы с Алей ощущаем острую потребность в Снежане. Так почему нет? Когда меня останавливали трудности?

— Снежана, не пойми неправильно, но моя дочь… — пытаюсь для начала ситуацию с «мамой» прояснить, но помощница не слушает дальше.

Вздрагивает на фразе «моя дочь» и, упорно избегая зрительного контакта со мной, подходит к Але. Подхватывает ее на руки, и маленькая вредина мгновенно затихает. Малышка прижимается к Снежане, ковыряет пальчиками пуговицы на ее блузке, позволяет отнести себя в детскую.

Бесшумно следую за ними. Оперевшись о косяк двери, с улыбкой наблюдаю, как мастерски Снежана управляется с моим ребенком. А главное, не упускает случая поцеловать ее или прошептать что-то ласковое.

Несколько мгновений — и Аля уже переодета, довольна и занята игрушками.

Как только Снежана поворачивается ко мне, сияющая улыбка меркнет на ее красивом лице, мягкие черты ожесточаются, в глазах искрится обида.

— Ты замечательно справляешься с Алей. Она так привыкла к тебе, — пытаюсь расположить ее к себе.

Но тщетно. Снежана проходит мимо меня и спешно спускается вниз.

— Еще бы, — бросает она на ходу с неприсущим ей сарказмом.

Будто злится на меня за что-то. Все эти дни на расстоянии держит. И сбегает при первой подвернувшейся возможности.

Но не сегодня. Я ей не позволю.

Догоняю ее в холле, аккуратно, но цепко беру за локоть — и к себе притягиваю. Нагло наплевав на правила приличия и субординацию.

Мы у меня дома. Я не босс здесь, а мужчина. Которому нужна конкретная женщина.

— Останься, — хрипло прошу и обнимаю, пользуясь ее замешательством.

— Мне нужно домой, Вадим Дмитриевич, — не выходя из «образа», Снежана упирается ладонями в мой торс, но заметно краснеет. — Завтра… — тонкий голосок срывается.