Не желая, чтобы зловещие с виду колючки воткнулись в ее собственный палец, Кэлен подобрала палочку и переломила ее пополам, чтобы использовать в качестве щипцов. Опираясь на локти, она одной рукой раздвинула пальцы зверя, а большим и указательным пальцами другой с помощью палочек стала тянуть колючку. Это был маленький шарик с шипами, и он крепко застрял.

Урчание животного сменилось низкими булькающими всхлипами. Кэлен раскачивала колючку, пытаясь ее вытащить, и надеялась, что это не рычание. Шарик сидел крепко.

Зверь опустил тяжелые брови, наставил уши вперед и потянул лапу из рук Кэлен.

Та посмотрела в зеленые глаза всего в нескольких дюймах от ее собственных.

– Его нужно вытащить, понимаешь? Позволь помочь.

Дернув лапой еще раз, зверь успокоился. Кэлен восприняла это как согласие. Она была уверена, что, несмотря на хмурый вид, он понял – она хочет помочь. Стараясь извлечь колючку, Кэлен потянула сильнее и увидела, как натянулась кожа, в которую впились острия шипов.

Существо тихонько вякнуло от боли, но не шелохнулось, и тогда Кэлен рванула, выдирая колючку. Затем ненадолго прижала палец к ранке, смягчая боль.

Стараясь отвлечь зверя, Кэлен показала ему колючку.

– Видишь? Я ее вытащила. Все в порядке.

Когда она отпустила лапу, зверь наклонился и понюхал злосчастную колючку, затем вытянул передние лапы, припав грудью к камню и подогнув задние. Пока он потягивался, Кэлен увидела, что когти у него не менее грозные, чем зубы. Потом существо развернулось и потрусило в сторону леса бесшумной, расслабленной кошачьей походкой. Она заметила, что у него очень короткий, плоский и словно обрубленный хвост. И еще что это самец.

Животное на миг остановилось, оглянулось на Кэлен, а затем бесшумно спрыгнуло с камня и ускользнуло в лес. И в мгновение ока скрылось.

Укладываясь спать, Кэлен улыбнулась, довольная тем, что накормила прекрасного юного горного кота, или кто он там, и вытащила колючку.

Поначалу ночь была теплой, но, когда облака разошлись, стало холодать, и Кэлен постаралась укутаться в небольшое одеяло. Чувствуя себя обессиленной, она свернулась калачиком, натянув одеяло на плечи и стараясь сохранить тепло, чтобы уснуть. Усталость брала верх.

Кэлен думала о Ричарде и обо всем, что было с ним связано. Несмотря на беспокойство, она знала, что Зедд обещал вернуть его, поэтому почти не сомневалась. Она поняла, что засыпает, когда перед ее мысленным взором замелькали картинки. И вскоре погрузилась в сон.

Но посреди ночи проснулась.

Подняв голову и прищурившись, Кэлен поняла, что луна довольно сильно переместилась. До рассвета оставалось несколько часов.

Еще отчасти погруженная в сон, она чувствовала тепло и уют. Необычно.

Встревоженная своими странными ощущениями, Кэлен заставила себя проснуться, чтобы разобраться. И тогда осознала, что чувствует возле себя нечто мягкое и теплое.

Кэлен с изумлением обнаружила свернувшееся в клубок и прижавшееся спинкой к ее животу спящее пушистое существо.

Оно спало, прикрывая голову большой лапой, в которой теперь не было колючки.

Кэлен улыбнулась неожиданному уюту, который дарил ее маленький друг, спавший у нее под боком. Он крепко прижимался к ней, и она поняла, что зверь не так уж мал. По правде говоря, он был изрядных размеров и с жестким рельефом мышц под шелковистым мехом.

Она осторожно положила на него руку. Мех был коротким и мягким, как у соболя. Таким мягким, что ей захотелось зарыться в него пальцами, но она побоялась спугнуть зверя, поэтому просто нежно погладила плечо и спинку, а затем положила руку на теплый мех, ощущая, как бок существа вздымается и опускается в такт мерному дыханию.

Лапа сдвинулась, глаз открылся, чтобы взглянуть, кто там гладит спину. Увидев Кэлен, глаз медленно закрылся. Зверь слегка изменил позу и вернул лапу на морду.

Услышав громкое урчание и убедившись, что он не пытается отодвинуться от ее руки, Кэлен поняла, что ему нравятся ее прикосновения. Урчание, более хриплое, чем у кошки, – почти рык – звучало странно.

Но ведь она знала, что это не совсем кот.

А затем она заметила в лунном свете еще кое-что. На камне лежали аккуратным рядком три мертвых кролика, явно убитые недавно. Но их не пытались съесть.

Существо принесло подарок.

Кэлен посмотрела на свернувшегося возле нее в клубок зверя.

– Теперь я знаю, как тебя зовут. Охотник, – сказала она мягко, но с нажимом. – Это имя тебе подходит. – Она погладила его за ухом с кисточкой. – Тебе нравится? «Охотник»?

Зверь ответил более громким урчанием, и Кэлен ощутила животом вибрацию.

Она опустила голову, оставив ладонь лежать на спине маленького Охотника, чувствуя его спокойное дыхание и мягкую, ровную дрожь урчания.

Она улыбнулась, вспомнив, как однажды Ричард убеждал ее не давать имен диким животным. Как-то раз он принес ей банку с маленькими рыбками, чтобы те развлекали ее, пока она оправлялась от страшных увечий. И сказал, что не стоит давать им имена. Но довольно скоро они с Карой дали имена всем рыбкам.

– Доброй ночи, Охотник.

Проваливаясь обратно в сон, Кэлен не смогла удержаться от улыбки.

Взгляд Людвига Дрейера скользил по узким улочкам Сааведры, пока они с Эрикой ехали через город к крепости. Вплотную к грязной дороге стояли двухэтажные здания с тесными переполненными квартирами. На нижних этажах располагались небольшие торговые лавки или мастерские, а в переулках между домами теснились тележки и прилавки торговцев. Некоторые были накрыты брезентом, защищавшим товары не теряющих надежды торговцев от легкой мороси.

Людвиг уже бывал в крепости Сааведры. Ему нравилась атмосфера этого города, царящие в нем запахи.

Запахи страха.

Люди Сааведры боялись крепости, глядящей на них сверху, следящей за ними с холма. Но на самом деле за ними следил Ханнис Арк, и боялись они именно его. Крепость была лишь символом, воплощающим страхи. Ханнис Арк приравнивал страх к уважению, поэтому почти все, что он делал, было направлено на достижение полного и безоговорочного уважения горожан.

Епископ полагал: если люди боятся его, то они его уважают, повинуются и поклоняются ему. И следил за тем, чтобы у людей всегда хватало причин бояться.

Людвиг Дрейер наклонился в седле и сплюнул. Ханнис Арк был всего лишь мелким деспотом, правителем жалкой провинции Фейджин, который гордится своей способностью внушать страх и из-за этого считал себя уважаемым правителем, достойным большего.

Ему взбрело в голову, что он заслуживает целой империи.

Темные земли изобиловали опасностями, и люди стремились в Сааведру, чтобы укрыться от них. Этим людям требовались еда, одежда и многое другое, а это, в свою очередь, привлекало туда еще больше людей, которые удовлетворяли эти и многие другие потребности: от мясников до пекарей, от целителей до торговцев, от лесорубов до продажных девок. Все они нашли в Сааведре прибежище и относительную безопасность, но сам город из-за этого казался подавленным, съежившимся от страха перед тем, что обитало в темных лесах за его чертой, и надзирающей за ним крепостью. И этот страх, страх перед внешней угрозой и внутренней, был полностью оправдан.