Воины в первом ряду были в кольчугах. Их мечи оставались в ножнах, но их в любой момент могли выхватить. Воины второго ряда держали острые пики. Перед воинами в кольчугах опустились на одно колено лучники, уже наложившие стрелы на тетивы, но еще не натянувшие луки.

Все это имело оборонительный характер; воины никому не угрожали открыто и не проявляли агрессии к гостю. Такое построение предназначалось также для того, чтобы вновь прибывшие оказались в центре площади, где при необходимости их в любой миг могли окружить и отрезать пути к отступлению.

Кроме того, это был недвусмысленный сигнал: никакие враждебные действия не допустимы, кто бы ни нагрянул.

Офицеры перекрыли жерло образованной воинами «воронки», ведущей к дороге за площадью – пути в саму крепость. Поскольку офицеры знали Людвига, они сами заняли ключевую позицию, чтобы преградить ему дорогу. Возможно, им казалось, что будет лучше, если его не пропустят командиры, а не простые воины. Будь же на месте аббата заведомый враг епископа Арка, воины бы полностью перекрыли проход, а офицеры расположились бы где-нибудь позади, руководя отражением или уничтожением угрозы.

За выстроенными на площади воинами поднимались многоярусные террасы, густо поросшие оливами; они опоясывали холм от крепости на вершине до самой земли. Это была попытка устроить впечатляющие подступы к средоточию силы в жалкой маленькой провинции Фейджин. Воины защищали эту убогую обитель власти, будто драгоценный приз.

Людвиг улыбнулся. Ведь отныне так и будет.

Четверо офицеров стояли в ряд почти плечом к плечу, перегораживая проход, а по обе стороны от них ждали воины с копьями, мечами и луками на изготовку. Поскольку епископ Арк наверняка распорядился никого не впускать в крепость в его отсутствие, эти люди собирались защищать жемчужину Сааведры.

Людвиг мысленно вздохнул.

Конечно, епископ Ханнис Арк всегда считал своего настоятеля монастыря преданным слугой. По сути, лишь те, от кого Людвиг получал пророчества, считали его хоть сколько-то опасным. Так было до тех пор, пока Ханнис не покинул крепость: тогда он увидел в аббате угрозу и послал полулюдей устранить его. И совершил ошибку – не принял во внимание Ричарда Рала.

Ханнис Арк полагался на то, что его верный аббат прилежно исполняет свои обязанности, но не пытался вникать, каким образом. Епископ предполагал, что Людвиг отыскивал и доставлял знахарей и лесных кудесников в аббатство, чтобы там выведать все пророчества, какие те могли дать. Арк не догадывался, как на самом деле его аббат добывает драгоценные пророчества, какую проделывает работу, какой талант пускает в ход. Ханнис не сознавал, каким могуществом наделен Людвиг Дрейер.

На самом деле никто, кроме Эрики и тех, с кем он работал бок о бок, не знал о тайных способностях Людвига. Аббат никогда ими не хвастал, не считая удачной мыслью выставлять их напоказ, в отличие от Ханниса.

Способности Людвига служили только его интересам. Он использовал их по необходимости, не привлекая внимания.

Поэтому лишь немногие действительно понимали, какими силами он обладает.

Людвиг решил, что пришло время и остальным это узнать.

Конечно, Людвиг и Эрика могли бы просто промчаться на лошадях через заслон из четырех офицеров, но этим они бы навлекли град стрел на свои спины. Аббат уже рассматривал такую возможность, но та не соответствовала его дальнейшей политике. Эти люди пригодятся, когда он установит в провинции Фейджин новый порядок.

– Аббат Дрейер? – спросил генерал Добсон. – Зачем вы здесь? Нам не сообщили, что следует ждать вашего приезда.

Людвиг спокойно смотрел на генерала, пока тишина не стала неловкой. Наконец Добсону пришлось снова заговорить:

– Хоть епископ Арк и доверял вам, он оставил нам весьма точные указания. Боюсь, в его отсутствие мы не можем позволить вам посетить крепость. Так что, будьте добры, отправляйтесь обратно в город. Там вы найдете жилье. А еще лучше будет, если вы вернетесь в аббатство и будете пребывать там, пока епископ не вернется и не вызовет вас.

– Или что? – спросил Людвиг, коротко улыбнувшись. – Отдадите лучникам приказ выбить меня из седла, да?

Удивленный неприязненным тоном аббата высокий генерал нахмурился.

– Если понадобится. Мне приказано никого не впускать до дальнейших распоряжений.

– Что ж, это легко решить. – Людвиг уверенно и изящно поднял руку. – Приказываю впустить меня. А теперь, генерал, уйдите с дороги.

Тот нахмурился еще сильнее. Людвиг заметил, что тетивы с обеих сторон натягиваются, но продолжал спокойно сидеть в седле, позволяя лошади бить копытом по мокрым булыжникам.

– Боюсь, у вас нет права отдавать такие приказы, аббат.

Людвиг устроился в седле поудобнее.

– Пожалуй, вы просто заблуждаетесь. Видите ли, я уже не настоятель монастыря, подчиненного крепости. Я – Лорд Дрейер, и эта крепость в моем подчинении.

– Лорд Дрейер? – переспросил генерал с издевательским смешком. – Лорд Дрейер! Вот уж не думаю.

Улыбка Людвига померкла.

– Надеюсь, вы передумаете, пока не поздно. Вы можете продолжить службу при мне и руководить моим войском, в противном случае вас заменят. Даю вам последний шанс, генерал Добсон. Примите мудрое решение.

Здоровяк шагнул вперед и упер кулаки в бока.

– А то что? – Он махнул в сторону Эрики. – Вы прикажете морд-ситу научить меня уважению?

– Видишь ли, – кашлянув и чуть наклоняясь к нему, сказал Людвиг почти извиняющимся тоном, – госпожа Эрика весь день была в дороге, и, боюсь, несчастная девушка слишком устала от верховой езды, чтобы слезть с лошади и обучить тебя вежливости. – Он обернулся к Эрике: – Не так ли, дорогая?

Безмятежное лицо морд-сит, сидящей на слегка пританцовывающей лошади, ничего не выражало.

– Нет, Лорд Дрейер, не так. – Она перекинула длинную светлую косу через плечо и огладила по всей длине. – Я чувствую себя вполне недурно, и ничто не порадует меня больше, чем спешиться и научить эту свинью выказывать вам должное почтение.

Людвиг махнул в ее сторону рукой, обращаясь к генералу:

– Видите? Бедняжка слишком устала в долгой поездке, чтобы решиться на этот пустяк. – Дрейер улыбнулся. – Придется потрудиться мне.

Генерал сделал еще шаг вперед и щелкнул пальцами, отдавая приказ лучникам. Не сводя с него глаз, Людвиг услышал шипение: все луки воспламенились в руках воинов, не успевших выпустить стрелы. Затем послышался звук падения луков на мостовую – это воины побросали их, чтобы не обжечься. Дрейер при этом не отрывал взгляда от еще пуще покрасневшего генерала. Затем поднял палец, на что-то указывая.

– Что это, генерал? В уголке рта. Похоже, у вас кровь.

Тот был в такой ярости, что даже не заметил этого.