– Не хочу, и ты сам это прекрасно знаешь. Хочу лишь понять, чем венедские вожди думают – головой или задницей?

– Их можно понять… – На мою руку ложится нежная, но способная в мгновение ока приобрести твердость стали ладошка Роксаны. – Кровные враги-имперцы, предатели, которых они считали своими братьями, готовое запылать Поморье. И мы под боком – сильные соседи почти с той же верой и с которыми заключен союз.

– Оборонительный союз! – И что с того? Гнев застилает глаза вождям Венедского союза, но думать они все же умеют. Они с племенами пруссов, да еще йомсвикинги – вот и все, на кого Русь, то есть мы, можем хоть как-то опереться. Остальные в лучшем случае и пальцем не пошевелят, чтобы помочь. В худшем…

– Ударят в спину. Да, родная, я это осознаю.

И ведь не возразишь чертовке! Вот и оставалось своими словами лишь констатировать очевидное. Впрочем, у моей Родины всегда так было и, судя по всему, будет. Чем сильнее она становится, тем более количество врагов вокруг. И ладно бы только враги, но куда опаснее не открытые неприятели, а те, кто уже был повержен и теперь затаился, готовый укусить за пятку или куда достанет. В нашем случае это печенеги, хазары, булгары… Да, куда ни кинь, везде проблемы.

Внезапно захотелось напиться. Нет, даже не так, скорее нажраться в дрова, до положения полена. Только я понимал, что это так, выверт сознания. Слишком я себя для этого уважаю, а тягу к спиртному еще в подростковом возрасте напрочь отбило. Хватило нескольких взглядов на тех, кто упился до потери человеческого облика. Страшное зрелище. Хуже которого может быть только одно – полное уничтожение личности и духа от наркоты.

А, не о том думаю, совсем не о том. И вообще, надо хоть немного, но отвлечься от разного рода паскудных мыслей. Они ведь очень даже способны утянуть если и не в депресняк, то уж в хандру различной степени тяжести. Такого же мне сейчас не то что на фиг не надо, а категорически противопоказано.

М-да, все ж, когда меня так вот накрывает, близкие люди легко замечают творящееся с моей персоной. И реагируют соответственно. Что в прежнем мире-времени, что тут. И если там я вполне мог получить от одного из друзей легкий подзатыльник с матерным комментарием, то здесь… Попав сюда, я уже был для них не просто побратимом, а сначала ярлом, потом и вовсе конунгом. Так что лишь слова, зато ехидно-ядовитые, но одновременно очень неплохо взбадривающие. Порой до такой степени, что кое-кому хочется оторвать х… хвост по самую шею.

Правда здесь и сейчас кое-кто решил вывести меня из нехорошей задумчивости совсем другим способом. Куда более приятным, кстати. Змейка просто решила поцеловать, ничуть не смущаясь присутствием тут побратима. Но не простым прикосновением губ, а всерьез, «по взрослому». Тут уж поневоле и отомрешь, и всякие мрачные мысли из головы выкинешь. Психотерапия прикладными средствами, однако!

Магнус же, как будто ничего и не произошло, дождался, пока Роксана от меня оторвется, после чего продолжил, как будто ничего и не происходило:

– Сейчас венеды лишь собирают войско, готовясь нанести мощный удар по маркграфствам. Или по Поморью – это еще не удалось выяснить. А если не удалось нам, то и имперцам это неведомо.

– И то неплохо.

– Согласен, Мрачный. Еще венеды направили послов к пруссам. Знают, что ударь те одновременно с ними – польские порубежные земли охватит огонь и зальет кровь. Князю Мешко придется дробить силы между венедами, пруссами и… нами. Я мыслю, что пруссы согласятся. Ты же их знаешь, от набегов они никогда не откажутся, да и нравы у них диковаты.

Что да, то да. Пруссы вообще были для меня народом загадочным. Славяне, родственной крови, в том сомнений никаких, но они все же сильно от нас отличались. Священные рощи, очень своеобразные старшие боги и «младшие» духи-демоны, очень специфические ритуалы. Вера в переселение душ опять же показывала, что у пруссов и кельтов очень много общего. Порой у меня складывалось впечатление, что пруссы – этакие «друиды» славянского розлива, своего рода вариация на кельтские мотивы. И причины на то имелись.

Да и не в особенностях религии дело, откровенно говоря, не только в них. Нравы среди пруссов были и правда диковатые, а по уровню развития они заметно уступали своим соседям. Думаю, сыграло свою роль и то, что жили те по большей частью земледелием и охотой. Ремесла развивались так себе. Города… Скорее поселения, там даже толковых крепостей не замечалось. Зато как воины пруссы были великолепны. Недисциплинированны, своевольны, но все же великолепны. Просто не стоило надеяться на них как на часть большого войска, только и всего. Лучше пусть воюют по-своему. То есть короткими набегами, не принимая «правильного» боя, заманивая противника в привычные им лесные пущи.

– С пруссами всегда было сложно, – вздохнула Змейка, поудобнее устраиваясь у меня на коленях. И когда только там оказалась? Или с тех пор как целоваться начала. Так и не слезала? Да уж, что-то я в глубокой задумчивости и полуотрешенности пребываю. Ну да ладно, бывает. – Намаются с ними венеды! Или мы, если все же ввяжемся в это помутнение разума.

– А куда ж мы денемся-то, сестричка? Нет, наш Хальфдан, конечно, попытается что-то втолковать этим ослепленным яростью через их посла, но… Посол-то, Земомысл Гневный, сам жаждет этой войны поболее многих вождей. Сама понимаешь – не верю я, что боги одарят нас возможностью вразумить венедов. Да и руны показывают, что грядут моря крови.

Руны, руны… Тут и без рун все понятно. Но плыть по течению – это не относится к числу предпочитаемых мною занятий. А потому будем барахтаться, стремясь для начала остановить движение, а там и вовсе на берег выбраться. И начать следует…

– Думаю, вы оба понимаете, что если предателей убили не венеды – а в этом сомневаться не приходится, – то это сделали те, кому выгодно случившееся потом. А еще эти «некто» просто обязаны быть причастными к событиям в Переяславце. Или кто-то думает иначе?

– Дураков нет. Я так точно с инеистым великаном разумами не поменялся.

Так, Магнус высказался. Змейка же и вовсе посчитала ненужным ответ на такой вопрос, дескать, муж у меня и сам все понимает. Хорошо, тогда идем дальше.

– Получается, что у нас есть только один, кому все не только выгодно, но кто имеет достаточно сил и влияния, чтобы все это устроить.

– Император! – фыркнула воительница. – Ай-яй, какой нехороший мальчик, его надо или за уши оттаскать, или выпороть.

И все сказано с такой милой улыбкой, мурлыкающим голосом… Сексуальная она, Роксана, хотя большую часть времени тщательно это скрывает. Воспитание воительницы, а точнее самовоспитание, чтоб ему пусто было. Борюсь с этим по мере сил, но с переменным успехом.

Оттон же и впрямь всего лишь мальчишка, которому еще и десятка лет от роду нет. Кукла на троне, вместо которого правит его мать, ромейской императорской крови, Феофано. И вот в чем нам сильно повезло, так это в том, что она не считала нужным поддерживать хоть какие-либо, помимо чисто формальных, отношения со своей родной страной. Плюс немалую часть влияния сохраняла Адельгейда, бабка Оттона II и соответственно мать его отца, Оттона II Рыжего. Что занимательно, никаких конфликтов у этих двух дам не было. Напротив, они удачно для себя спелись и проводили общую линию. Успешно, что было хорошо для их империи и не очень для нас.