– Не туда пошли! – бурчал Торрен, ворочаясь и взметая ошметки сена. Сквозь немного дырявую крышу сеновала, куда их пустили переночевать, уже виднелись звезды, и Мист почти что бездумно смотрела на них, смутно надеясь, что ночью не пойдет дождь.

– Ну, кто мог знать? Я бы на их месте к Университету не пошла. Думаю, они вообще по одному в лес рассосались, и потом уже где-то опять собирались. Я бы так сделала, на случай слежки. Они же знали, что я сдернула.

– Думаешь, глядь, ты такая страшная, что они тебя прям так испугались?

– Ну, во-первых, “глядь” какая страшная, – не согласилась Мист. – Я появилась из камня, напустила на их дракона джинна, угрохала их лидера и смылась. Что, скажешь, не страшная, что ли?

– Ну, – неопределенно отозвался Торрен, закидывая руки за голову и немного успокаиваясь. – А во-вторых?

– А во-вторых, раз я сдернула, то пепел знает, кого я привести могу, хоть стражу, хоть армию, хоть Святого Амайрила собственной святой персоной.

– Это да, – согласился парень, подумав. – Думаешь, и на дороге к Университету мы их не найдем?

– Угу.

– И как тогда искать?

Мист помедлила с ответом, перебирая в голове варианты.

– Как-то иначе, – наконец, вздохнула она. – Стражу нашу по следу тоже пустить, и выяснить, где вообще еще таких наемников видели и все такое.

– Но мы будем искать?

– Конечно, – согласилась Мист, хоть уже и слабо верила в то, что Вейларис мог выжить. Хотя была последняя смутная надежда, что, может, наемники узнали, что тот – Аркейн и решили получить выкуп. Мало ли? – Спи, давай.

– Сплю, даю, – всхрапнул Торрен. Его дыхание в самом деле быстро выровнялось, и Мист, слушая его, невольно и сама провалилась в сон.

…ночью той явился демон, встретил его молитвой и крепкой верой, и дева страждущая молилась вместе с ним, голос свой поднимая в стансах Пресветлому Эйну. Затрепетал демон, и бежал с позором, а дева спасенная столь в вере укрепилась, что и сама стала чудеса творить именем Эйновым. И имя ее всем известно, кто истинно верит, ибо была то святая Дорра, заступница наша перед Эйном. И потом…

…. страшней. Пока размышлял да думал ар-Маэрэ, грызли мыши его так и эдак, отвлекая от заклинаний. И тут почуял маг, что нет от мышей этих ни тепла, ни хлада, ни света, ни дыхания: ни одного дара богов не имелось, и, значит, вовсе не мыши то были, а порождения пепельных полей. Прочитал тогда ар-Маэрэ заупокойное заклинание, что от ниессэ спасает, и рассыпались мыши колдовские в мелкий пепел. Вышел маг из погреба и свою задачку задал: вызвал он Злосчастного духа, чтоб сел тот на плечи короля-чародея и неудачи приносил, пока сидит. И был …

Интере ас ар-Маэрэ, 11

– Магия начинается не со слова или формулы, или ингредиента. Магия начинается с воли мага, – сообщил лектор новым тоном, куда более живым, чем в первый раз. Он и сам выглядел поживее: Мист застряла глазами в его расслабленной позе, пытаясь понять, как это он не падает со стула, или вместе со стулом – не иначе, как магия в действии. Стул стоял на одних только задних ножках, опасно балансируя, а скрещенные в голенях ноги лектора в роскошных сапогах возлежали на широком подоконнике. – Формы и формулы лишь облегчают изъявление воли, и это касается всех видов и направлений волшебства.

– А почему тогда у меня сработали подземные наговоры? – поинтересовалась Мист, подняв руку вверх, как и полагается на уроке.

– Именно поэтому, – с улыбкой ответил ей лектор. Мист не могла толком разглядеть его лица, скрытого тенью от шторы, но совершенно точно было понятно, что он не человек. – Твоя магическая воля, какой бы слабой она не была на тот момент, влилась в сильную формулу и заставила ее работать. У человека, начисто лишенного волеизъявления мага, ничего бы не вышло. А вот самые сильные из магов могут изъявлять и без формул – хотя это, конечно, требует куда больше усилий. Проще выучить пару заклинаний, чем каждый раз так напрягаться, право слово.

– А Ийилива жива? – еще раз подняла руку Мист, пытаясь выяснить хоть что-то в самом деле важное.

– Жизнь – относительное понятие для стихийных существ, – помолчав, ответил лектор. – Сейчас Ийиливы не существует, она истратила все волеизъявление, которое я в нее вложил, и это рассеяло ее условную личность. Однако, если ты будешь упорно заниматься и стараться на занятиях, ты сможешь вернуть ее, когда-нибудь. Я полагаю.

– Полагаете, но точно не знаете? – привязалась к словам Мист.

– Все зависит от волеизъявления, – покачал он головой, и темные рыжие волосы бросили отблеск на стену, ловя солнечные лучи. Не иначе, как снова магия. – Эола Эйиладд.

Комната тут же потекла, оплавляясь, превращаясь в засыпанные пеплом руины, и свет за окнами стал тревожным и холодным, идущим от блеклого неба, рассеченного пополам.

Мист смотрела туда, на трещину, смотрела и смотрела, утыкаясь глазами до боли, только бы не видеть, как Мейли из Сполохов снова и снова погибает в огне.

А потом глаза пересохли, Мист моргнула, и увидела уже совсем другую картину: дыру в потолке, сквозь которую виднелось светлое предрассветное небо.

Надо было спросить про Вейлариса, внезапно подумала она. Это в самом деле имеет смысл. А я что?..

– Ты чего? – сонно уточнил Торрен, потирая глаза.

– Я ничего, – буркнула Мист, с трудом сглатывая ком в горле. – Дерьмо пепельное приснилось.

– Глядь, – сочувственно отозвался Тор. – Тот маг, что ль, из башни?

– Точно, – вздохнула девушка, про себя дивясь его нежданной чуткости.

Особых вариантов, кроме как возвращаться и искать следы наемников в сторону Университета, не было – так что после более чем скромного завтрака и записи пары местных легенд про волшебных животных на скорую руку, они отправились в путь обратно по той же дороге.

Это было немного похоже на поражение: чем больше времени их отделяло от наемников, чем больше они отставали, тем меньше были шансы их найти и догнать. Видимо, понимали они это оба, поэтому путь их был молчалив и мрачен, и скорбное настроение усугублялось от расспросов каждого редкого встречного путника.

Их разговоры между собой ограничивались периодическими стонами о том, как все плохо и просьбами передать “серую гадость” – “Серый мир” хорошо помогал держаться на ногах и изрядно бодрил.

Несмотря на зелье, в конце концов Мист начала клевать носом на ходу, шагая и проваливаясь в сон, почти падая и подхватывая себя в последний момент. Торрен, заметив это, через некоторое время с огромной покорностью судьбе взвалил ее на плечи и потащил, получив в ответ невнятную благодарность.

Очнулась Мист на телеге с сеном, причем телега не двигалась. Однако, рядом был нащупан спящий Торрен, поэтому девушка тут же уснула обратно, даже не задумываясь ни о чем, кроме того, чтоб только не приведи пепел, не увидеть снова во сне ар-Маэрэ.