Даже не глядя на Николу догадалась, точнее, ощутила, что он делает: в грудной клетке запульсировала тревога, страх, что провалю экзамен резко усилился до такой степени, что затряслись руки, снова замигали, исчезая и появляясь.

Зараза! Нарочно пытается вывести меня из строя, так, действительно, не далеко до фиаско.

— Перестань! — крикнула я и еще больше отвернулась к стене.

— Да? Мой дар уже не кажется не интересным? А если усилю?

Усиление испытала всем телом — будто в вену вкололи адреналин, меня заколотило, захотелось бежать, кричать и звать на помощь. Матеньки… Кошмар какой! Ник за это время умудрился так прокачать свой талант?! Как быстро! И как мощно, ууу….

Я резко развернулась к нему и выкрикнула в лицо с полностью почерневшими глазами:

— Пе-рес-тань!

Он только засмеялся.

— Не нравится? А мне кажется, очень весело. Ты же понимаешь, если поступишь, мы каждый день будем видеться. Лучше бы тебе быть хорошей девочкой со мной. Не думаешь?

Волна отвращения и злости прокатилось по мне одним сплошным валом. В чем-то он прав — видеться с ним придется каждый день. Хотя я и так это делаю. Но если думает, что сможет меня запугать, крупно ошибается. Я девочка-невидимка без родителей и друзей, попавшая в академию магии. Чем он может меня еще удивить?

В какой-то момент страх, напряжение и злость достигли такой силы, что вдруг наступила легкость и уже знакомая прохлада.

Вот же.

Я исчезла.

Как не вовремя.

Улыбка на лице Николы стала еще шире, он проговорил, шаря взглядом там, где только что стояла я:

— Что и требовалось доказать. Ты не способна контролировать дар. Но, малыш, если пойдешь мне навстречу, мы как-нибудь решим это.

Злости моей не было предела. То, что Ник все еще пытается подкатить ко мне, теперь уже таким извращенным способом, бесило. Но окончательно я закипала от того, что он решает, что мне делать, как жить и чем заниматься.

— Иди ты знаешь куда, Ник, — отозвалась я, впервые заговорив в состоянии невидимости. Голос получился немного металлический и похожий на эхо.

— О, — хмыкнул он. — Ты еще разговаривать можешь? Ну слушай, Вив, давай, правда, начнем заново. Я привлекательный, ты привлекательная, мы оба маги. У нас все получится.

— Мне вообще не хочется, чтобы у нас с тобой получалось, — огрызнулась я.

Ник скривился.

— Ну ты подумай, малыш.

— Я тебе не малыш.

Похоже, пока меня не видно, сила страха, исходящая от Ника ослабла — он не может направить магию туда, где ничего нет. Хотя, если верить моему фолианту, кое-что тут все же есть — моя суть. Но все атомы в свободном полете, и магия страха не может найти цель.

Кажется, я нашла еще один плюс в своем даре.

Голос слева, сдержанный и холодный, выдернул из размышлений.

— Применять магию на абитуриентах запрещено.

Я резко повернулась, если смену фокуса можно назвать поворотом и на секунду потеряла дар речи. Александр? С каких пор он встревает в разговоры абитуры, еще и пытается решить их проблемы? Мои проблемы. Он ведь прекрасно знает, что невидимой во всем Ардэне могу становиться только я.

Если до этого глаза Николы были просто черными, хоть и вместе с белком, то сейчас показалось, он весь как-то потемнел. Из глаз засочился черный дым, ноздри раздулись. Он ненавидит Васервальда? С чего вдруг?

— А ты не лезь, — сказал он, и я застыла, не представляя, что дальше будет.

Александр стоял, заложив руки за спину, как всегда невозмутимый и бесстрастный. Смотрит вроде на Ника, но вроде и как-то сквозь него.

— Грубить бессмертному магу не умно, — заметил Васервальд все так же спокойно.

Ник резко поднялся. Похоже его очень бесит факт того, что он сам к бессмертным не относится. Интересно, это свойство врожденное или можно как-то стать бессмертным?

— Больше не чем гордиться? — спросил он и выступил вперед, расправляя плечи, будто собрался устроить драку прямо в коридоре.

Александр пожал плечами.

— Этим гордиться не стыдно, — согласился он. — Но кроме бессмертия у меня есть и другие достоинства.

— Например?

— Ну… — протянул Александр и его глаза затянуло голубым океаном.

А лицо Ника вдруг стало медленно бледнеть, губы терять цвет. Он схватился за грудь и бросил тревожный взгляд на Васервальда, затем заметался в панике.

— Контролирующий страх сам попался в сети страха? — спросил Александр, будто пончики в столовой заказывает.

— Какого… — задохнулся Никола и грохнулся на лавочку, вцепившись в ее край. — Ты не имеешь…

— Чего? Права? Не имею права применять магию к абитуриентам? Так здесь никого нет.

То, как лихо изворачивается Васервальд меня поразило, как и то, что, по какой-то совершенно не понятной мне причине, вдруг вступился за меня. Или может у него какие-то свои практические цели? То, что у большинства адептов они есть уже успела понять.

Дыхание Ника становилось вся тяжелее, глаза выпучились, темнота из них ушла и остался только страх. Вполне нормальный и человеческий. Очевидно, Александр что-то делал с воздухом в его легких. Я на себе испытала его силу и с холодком представляла, в каком ужасе сейчас Никола.

— Перестань, — не выдержала я. Может Ник и ведет себя, как последний придурок, но не душить же его теперь за это.

Александр даже не повернулся в мою сторону — и так знает, что я где-то тут.

— Видишь, — обратился он к Николе, — в коридоре тихо и пусто. Всем плевать на наш разговор.

Я вспыхнула до кончиков своих разобранных на атомы волос — он нарочно игнорирует меня!

— Александр, пожалуйста! — выдохнула я, вдруг испугавшись, что у бессмертного поехала крыша и он реально собрался прибить Ника.

Не знаю, чем бы дело кончилось, если бы дверь в аудиторию не открылась и оттуда не вышел Нэвариус с как всегда недовольным лицом. Увидев Васервальда и бледного Ника, он на секунду замер, переводя взгляд с одного на другого. Но выдохнул и проговорил, то ли себе, то ли присутствующим:

— Сдал.

— Нэвариус… — прохрипел Никола, но демон сделал вид, что не услышал и широкими шагами смылся, даже не оглядываясь.

Из чего я сделала два вывода: первый — Васервальда действительно боятся. И второе — на демонов полагаться не стоит.

Из аудитории послышался незнакомый булькающий голос, наверное, этой Латимерии Оо.

— Абитуриент Никола Янсон.

Васервальд разом расслабился, а Ник в тот же момент как-то осел, лицу стал быстро возвращаться румянец, а губам цвет. Придерживаясь за стену, он встал и посылая Александру взгляд полный ненависти и страха, уковылял в аудиторию.