Теперь направления поисков Валери Дюпре казались полицейскому предельно ясными: темой очередного расследования журналистка выбрала загрязнение окружающей среды в разных городах мира. Соединения углеводорода, химические вещества, уголь, радиоактивные отходы, ущерб, который все это наносит человеческому организму… Ну а к чему она хотела прийти в итоге, что собиралась делать, собрав материал, — это пока непонятно. Может быть, Валери решила сама проверить, в каком состоянии эти населенные пункты, чтобы потом, опубликовав данные, привлечь к ним внимание, всполошить мир — или даже пойти в атаку? Судя по всему, девушку волновали, а стало быть, и привлекали весьма серьезные проблемы.

Робийяр, очень довольный всем, что ему удалось откопать (зря прозвище Легавый не дают!), наконец-то выключил компьютер. Только вот для тренировки сегодня уже слишком поздно… Ладно, бог с ними, с упражнениями, он покачает мышцы потом, а сейчас лучше сразу пойдет домой, к семье, радуясь тому, что смог так хорошо поработать.

Снаружи, сквозь маленькое окошко, в подземелье проникал холодный воздух, здесь было зябко. И мало того что зябко, еще и темно: просторы под каменными сводами освещались всего двумя жалкими лампочками, и казалось, что своды эти опускаются над хрупкой фигуркой женщины все ниже и ниже…

Проникнуть в подвал дома Филиппа Агонла Люси удалось без особого труда. Как только Шантелу ушел из больницы, она села за руль, добралась по опасной горной дороге до дома серийного убийцы и так задурила голову двум караульным, сунув каждому под нос удостоверение офицера парижской уголовки, что те спокойно ее пропустили. Может, конечно, потом и будут проблемы, но сейчас она у цели.

В большой комнате по-прежнему царил полный беспорядок. Криминалисты, осматривавшие место преступления, интересовались в основном ближайшими к телу Агонла следами и теми, что можно было найти вокруг огромного морозильника с его жутким содержимым. Единственное же, что оставалось тут сейчас от самого серийного убийцы, — следы крови на стенах и на бетонных ступеньках в самом низу лестницы.

Люси долго простояла в раздумьях, не лучше ли вернуться на первый этаж и свалить отсюда, — все-таки это, наверное, не самое умное решение: сунуться одной в подвал, где так воняет смертью. В конце концов она, закрыв глаза, глубоко вздохнула и отправилась в соседнюю, маленькую комнатку.

Посреди этого подобия склепа — чугунная ванна. Будто в ожидании, когда же она придет… При тусклом свете висящей на длинном шнуре красной лампы почти не различить красных же кирпичных стен… Комната словно сама по себе кровоточит… «Интересно, почему тут лампа красная, а рядом — обычная?» — подумала Люси.

Стиснув зубы, она долго всматривалась в запыленную поверхность ванны, потом приложила руки к пожелтевшей эмали и попыталась представить себе, как тут все было. Представить себя на месте насмерть перепуганной женщины, лежащей в этой ванне…

Он запретил мне двигаться, а сам стоит сбоку и что-то там делает со своей химией. От одного вида этих стеклянных пробирок и пипеток у меня кровь стынет в жилах. Мне холодно, страшно, я не знаю, что меня ждет. Он собирается изнасиловать меня, убить? Зачем он сейчас наклоняется к моему неподвижному телу — сильный, уродливый, глаза этого чудовища за стеклами его ужасных очков такие огромные… Я пробую с ним бороться, но ничего не выходит. Он, не дав мне даже пошевелиться, накрывает мое лицо наркозной маской, и я вдыхаю отвратительный запах тухлых яиц.

Люси поняла, что невольно перестала дышать. Ни на секунду не теряя бдительности, она быстро огляделась. Агонла мертв, наверху дежурные, ей нечего опасаться. Взяла в руки маску, понюхала — да, точно, резина и сейчас еще пахнет тухлыми яйцами.

Она решительно направилась к морозильнику поменьше, открыла его. Криминалисты вынули оттуда весь лед, но Люси помнила, что морозилка была набита битком. Почему? Зачем понадобилось столько льда?

Люси обернулась, еще раз посмотрела на ванну. Представила себе, как первая жертва, Вероника Пармантье, лежит там, на дне.

Вот оно, бездыханное тело. Агонла считает, что всего лишь усыпил свою жертву, но, вероятно, женщина агонизирует, потому что концентрация газа в крови и во всех ее органах чересчур высока. Частота сердечных сокращений резко снижается. С точки зрения убийцы, Вероника впадает в анабиоз, но на самом деле она умирает, отравленная…

Энебель, сжав губы, снова бросила взгляд внутрь меньшего морозильника, и тут до нее вдруг дошло.

— Черт возьми, да он же собирается ее заморозить!

Произнеся это вслух, громко, как будто обращалась к Шарко, она внимательно посмотрела на пустые канистры. Ни малейшего сомнения: с помощью канистр в ванну наливали водопроводную воду, а лед из меньшей морозилки использовался, чтобы снизить температуру этой воды… Тело Пармантье очень скоро стало холодным, вот только молодая женщина не впала в анабиоз, она была уже мертвой… Вероятно, Филипп Агонла довольно быстро сообразил, что промахнулся, — сразу, как только попробовал согреть тело, а сердце не забилось, — ну и решил избавиться от трупа, бросить его в озеро. Он ничего не забыл — он одел свою жертву, обул… Все должно было наводить на мысль о несчастном случае: женщина поскользнулась — упала в воду — утонула…

— Все в порядке, лейтенант Энебель?

Люси вздрогнула. Голос донесся с верха лестницы. А-а-а, это один из дежурных.

— Да-да, все в порядке. Никаких проблем.

Она услышала, как скрипнула дверь, и снова принялась размышлять, обводя глазами комнату с окровавленными стенами.

Агонла выждал год, прежде чем начать снова. Боялся, что его поймают? Или то, что он совершил, чересчур сильно его потрясло? Как бы то ни было, судьба Элен Леруа стала повторением судьбы Вероники Пармантье. Похищение из дому с помощью копии ключа, украденного в палате травматологии медицинского центра «Солнечные склоны». Спуск в этот подвал — как вхождение в ад. И смерть — из-за того, что концентрация сероводорода все еще была слишком высокой.

Люси вдруг заметила, что стоит в углу, вцепившись обеими руками в кирпич. Она представила себе ярость Филиппа Агонла — после второго провала у него были все основания озлобиться. Энебель вернулась в большую комнату, с обычной лампочкой под потолком, остановилась у выложенной плиткой площадки у раковины, где валялись недобитые пробирки и еще какое-то лабораторное оборудование… Вероятно, убийца отмерял свои дозировки именно здесь. Люси посмотрела на груду мышиных скелетиков слева. Представила себе, как Агонла ломает голову, то так, то сяк составляя свои гнусные химические соединения и испытывая их на животных. Она будто воочию видела, как Агонла ощупывает грудку очередной мыши, определяя, замерло ли уже остановленное им сердце, а потом — забилось ли оно снова. Грааль, дающий бессмертие…

Второй эксперимент с человеком тоже не удался, но на этот раз у него не хватило терпения ждать еще год. Он стал за это время более уверенным в себе, он решил, что надо действовать быстрее, надо добиваться нужного результата. И он опять взялся за дело, не откладывая, той же зимой. Новое похищение, новое погружение в ванну с ледяной водой, третья жертва. Но на этот раз Агонла не мог себе позволить выходку с «утоплением в озере» — наверное, прочел заметки в местной прессе, испугался, что полиция обнаружит-таки связь этих несчастных случаев с переломами костей у темноволосых лыжниц и их пребыванием в «Солнечных склонах»… И принял самое простое решение из всех на свете возможных: держать тела у себя — в большом морозильнике. Это куда менее рискованно, чем захоронить их или куда-то перетащить.