Шарко мирно спал, лежа лицом к ней. Аппараты, к которым он был прикреплен проводами и трубками, попискивали — это успокаивало.

— Значит, он скоро восстановится, — прошептала Люси.

— Он вернулся издалека, дайте ему время отдохнуть. Вероятно, он будет отсыпаться до завтрашнего утра. Ему пришлось долго плыть, он сражался с потоком как дьявол, чтобы выбраться на берег. Тело его целый час пребывало в аду, а из ада, уж поверьте, так просто не возвращаются.

— Я знаю.

Врач встал и добавил, прежде чем выйти из комнаты:

— Не забывайте через день менять повязку на лодыжке. И не бегайте слишком много!

— Ой, моя лодыжка — дело десятое!

Доктор исчез за дверью, Люси тихонько пересела на кровать. Ничего себе ирония судьбы — оказаться в той самой больнице, которая навела их на след Филиппа Агонла! Она осторожно сжала руку любимого — какой ледяной была эта рука, когда они ехали сюда в машине «скорой помощи»… холодной, как сама смерть.

Он сражался, чтобы выжить.

Он сражался ради нее.

Люси пригнулась к его уху, стерла рукавом свитера слезу:

— Ты — фарфоровая кукла? Вот уж насмешили! Нетушки, от Шарко так просто не избавиться. И единственная наша проблема сейчас — твой любимый антрацитовый костюм безнадежно испорчен.

Она пыталась таким вот образом себя успокоить, но страх остаться одной еще не прошел, и от него сводило все внутри. Она гладила Франка по щеке и сидела рядом долго-долго, не решаясь представить, как могла бы жить без него — такого сильного, всегда приходившего на помощь.

— Ты вернулся в мир, который так тебя пугает, — прошептала Люси. — Зря ты повторял без конца, что больше не веришь в этот мир, на самом-то деле все наоборот. Я знаю, что ты и сейчас в него веришь.

Она замолчала и долго смотрела на него, не шевелясь.

Потом пришел какой-то незнакомый жандарм — Люси его раньше не видела — и позвал ее в холл поговорить. Жандарма звали Пьером Шантелу, он руководил в Шамбери секцией розыска, это то же самое, что бригада оперативников уголовки, но только в жандармерии…

Пьер предложил выпить горячего шоколада, стал наполнять стаканчики, и, пока они наполнялись, Люси успела прослушать накопившиеся в мобильнике сообщения: Никола Белланже тревожило, почему от них нет никаких новостей, он пытался дозвониться Шарко, но телефон Франка не отвечал. Еще бы ему ответить! Со дна горной реки, что ли, где сотовый комиссара покоился вместе с его служебным оружием? Люси вздохнула: надо объяснить шефу всю эту неразбериху, и поскорее объяснить!

Жандарм протянул ей дымящийся напиток:

— Как себя чувствует ваш коллега?

— Наверняка скоро поправится, он крепкий. Спасибо за шоколад!

Пьер, вместо ответа, кивнул, — похоже, парень не из тех, кто будет говорить дежурные слова. На нем была кожаная куртка с белым шерстяным воротником, наподобие летной, и тяжелые ботинки вроде армейских. Сколько ему? Лет под сорок, наверное… Они поискали место, где можно было бы спокойно поговорить. За окном все так же валил снег, и Люси чудилось, будто она посреди белой ледяной пустыни, как ученые-отшельники на полярных станциях.

— Мы не меньше пяти часов пытались разгадать, что там, в подвале дома Филиппа Агонла, происходило, — рассказывал между тем Шантелу. — Жандармы из Рюмийи все захватали, затоптали, поди найди улики…

— Думаю, никто не ожидал увидеть такое.

— Ну… Вы же офицер судебной полиции, да еще и в уголовке работаете… Небось, ко всему там привыкли? Надо было проконтролировать ситуацию.

Люси сразу же поняла, что с этим фруктом она каши не сварит, и заговорила жестко, чтобы он понял, с кем имеет дело:

— Моего коллегу унесло ледяным горным потоком, его только в последний момент чудом спасли. Не кажется ли вам, что ситуация не слишком типичная?

Жандарм глазел на парижанку как ни в чем не бывало:

— Думаю, у вас есть для меня информация?

— Мягко говоря, кое-что есть, — кивнула Люси.

Шантелу достал несколько исписанных листков, откашлялся. Глаза у него были голубые и холодные, как стенки провала в горах.

— Давайте по порядку. Вы сообщили жандармам Рюмийи в общих чертах следующее: Агонла убил парижского журналиста, некоего… некоего Кристофа Гамблена, так? Именно из-за этого вы к нему и отправились?

Люси снова кивнула и объяснила, каким образом они вышли на Агонла, ничего не пропуская: статьи в газетах, допросы выживших, сероводород, больничная прачечная… Жандарм внимательно слушал, оставаясь спокойным, как слон. Потом пожевал губами.

— В связи с тем, что вы рассказываете, возникает серьезная проблема.

— Что вы имеете в виду?

— Да то, что, по последним сведениям, Агонла в две тысячи четвертом году попал в автомобильную катастрофу, левая его нога была покалечена и передвигаться он мог только на костылях. Единственное, куда ему удавалось дойти, — это ближайшая лавочка. Ну и объясните мне, как он мог в таком состоянии проехать шестьсот километров, чтобы убить вашего журналиста?

Люси была настолько ошарашена, что едва не поперхнулась горячим шоколадом. Она понимала, каковы будут последствия этого открытия. Получается, они с Шарко охотились за убийцей, не имевшим никакого отношения к гибели Кристофа Гамблена? Получается, они шли по ложному следу — попросту повторяя ход расследования, которое журналист вел лишь потому, что работал в отделе происшествий? Никогда еще Энебель не чувствовала себя настолько запутавшейся, настолько сбитой с толку.

А Пьер Шантелу продолжал:

— Но что касается серийного убийцы, тут, видимо, стоит вам поверить. Мы обнаружили в большом морозильнике три женских трупа. Женщины были полностью обнаженными, и выглядели они… спящими. Под… э-э-э… «стопкой» из трех тел лежали в пакетике семь фотографий, семь фотокопий водительских прав и семь ключей.

— Должно быть, Агонла обзавелся всем этим, когда жертвы лежали в больнице. Копии водительских прав были самым простым средством узнать их адреса.

Жандарм внимательно посмотрел на Люси и протянул ей цветную распечатку. На листе бумаги были рядышком расположены семь сосканированных фотографий с удостоверений личности, под каждой стояло имя владелицы удостоверения. Брюнетки со светлыми глазами, с виду все молодые… «Сколько жизней погублено…» — мелькнуло в голове у Люси.

— Ваши четыре озерные жертвы тоже здесь есть, — продолжал между тем Шантелу. — Погибшие Вероника Пармантье и Элен Леруа и вернувшиеся с того света после сильного переохлаждения Лиз Ламбер и Амандина Перлуа. Все это происходило с две тысячи первого года по две тысячи четвертый. Что же касается остальных трех женщин — тех, что найдены в подвале, — они тоже из регионов Рона–Альпы и Прованс–Альпы–Лазурный Берег. И все три пропали без вести в две тысячи втором или две тысячи третьем году, не оставив ни малейших следов.