Пожимаю плечами:

– Вполне возможно, что они побывали здесь. У всех сейчас одна дорога – подальше из города.

– Стопудово они! – восклицает Витос. – Во ур`оды! Из наших же пушек шмаляют.

Мы смотрим вдоль дороги, и мои подозрения крепнут. От завода вниз по Малиновского тянется знакомая просека – след движения автомобиля по запруженной пробками дороге.

– Добить? – спрашивает Витос, указывая дулом на агонизирующего «прокажённого».

– А смысл? – поднимает брови Михась. – Минут через двадцать сам подохнет.

Витос размышляет с полминуты, потом возвращается на дорогу:

– Как думаете, сколько человек пр`отянет с такой р`аной? Можно пр`икинуть, когда они здесь пр`оезжали…

– Человек недолго, – отвечает Михась. – Эти твари… бог знает. Без крови никто не выживет, а она вытекает из всех примерно одинаково. Думаю, в пределах часа-двух.

– Может, успеем догнать, – лицо Витоса каменеет.

– Кого ты собрался догонять? Ты так уверен, что это наши клиенты?

– Очень даже может быть, – невесело усмехается Арт.

– Да сам подумай, Михась! Др`обаши, след на дор`оге. И вр`емя подходит!

– А ещё там наша машина, – говорю я.

Друзья недоуменно смотрят на меня. Вытягиваю вперёд руку и они, проследив моё движение, замечают то же, что и я. В сотне метров впереди, там, где Малиновского ныряет под железнодорожный мост и соединяется с Всесоюзной, прямо посреди просеки сверкает на солнце серебристая крыша легкового «Ниссана». Номеров с такого расстояния не разобрать, но марка машины угадывается безошибочно.

Чувствуя вскипающую в жилах кровь, я поворачиваюсь к друзьям:

– Либо это они, либо это огромное совпадение.

11:04

Мой верный «Ниссан» в который раз возвращается ко мне, точно старый пёс к не слишком внимательному хозяину. Машина почти невредима, не считая мелких царапин и вмятин – новые хозяева бросили её как есть, не озаботившись возможностью преследования. Шины не спущены, стекла не выбиты, и даже ключи остались в салоне – Витос находит их на заднем коврике, втоптанными в толстый слой грязи. Багажник, естественно, пуст, как и бензобак. Последнее обстоятельство, возможно, и повлияло на их решение избавиться от лишней машины. Для троих вполне достаточно одного «Хаммера».

– Вот ур`оды, вот ур`оды… – приговаривает Виталик, выметая с сидений скомканные пакетики от чипсов и хлебные крошки. Грабители плотно позавтракали в машине, прежде чем бросить её.

Михась укладывает в машину наши скромные пожитки. Немного провианта, питьевая вода и кое-что из запасной одежды идут в багажник, ружья и чемоданчик, с которым Михась отныне неразлучен – в салон.

Приходится повозиться с заправкой – машин вокруг много, но без трубки в бензобак не пролезть. Наконец, обыскав с два десятка багажников, находим в одном двухметровый кусок садового шланга. Заливаем полный бак и ещё две пятилитровые бутылки берём про запас.

Сажусь за руль, вставляю ключ в замок зажигания, проворачиваю – и мотор тут же заводится. Как приятно снова слышать знакомое урчание…

– Тр`огай, Макс! – подгоняет сзади Витос.

Я знаю, им движет сейчас не желание поскорее найти Женю с Ваней. Он не оставляет надежды догнать наших обидчиков.

Мысли о брате не покидают меня ни на секунду с того самого момента, как мы расстались, однако какой-то тёмной, потаённой частью своего сознания я разделяю его жажду.

11:38

Прорубленная нашими предшественниками просека на дороге прослеживается вполне отчётливо, и мы движемся по ней, как по накатанной лыжне в нетронутой снежной целине.

Если пеший ход казался мне полётом, то езда на машине, пускай и со скоростью тридцать километров в час, напоминает прыжок в гиперпространство. Всего пять минут, и мы уже на Всесоюзной. Ещё пять – и я разгоняюсь до пятидесяти. Боже, как быстро…

Звуки музыки доносятся до нас спустя десять минут.

Звуки выстрелов – несколькими секундами позже.

Первый «прокажённый» появляется ещё через полминуты. Он вырастает передо мной, точно из-под земли, и я сбиваю его на скорости шестьдесят километров в час.

11:50

Костлявое тело голой женщины залетает на капот, проскальзывает по лобовому стеклу и, с грохотом перекатившись через крышу, падает на дорогу позади нас.

– Твою ж мать! – вопит Виталик. – Что за?..

Михась хватается за «Ремингтон», второй рукой пристёгивая ремень безопасности.

Звуки музыки нарастают – это «The Prodigy – Omen». Электронный бигбит гремит на всю улицу. Дальше, всего в полукилометре от нас, я вижу его источник.

Чёрный «Хаммер» стоит посреди дороги, упираясь в ещё не «прорубленный» затор, двери открыты нараспашку, мотор заведён. Идиоты ехали с включённой магнитолой, не подозревая, что собирают к себе всех «прокажённых» в округе, осмелевших в ненастную погоду. Но откуда перестрелка?

На дорогу выскакивают ещё двое «прокажённых» – грузный мужчина с растрёпанной бородой и девочка лет шести. Рефлекторно ухожу от столкновения с толстяком и налетаю на девочку. Малышку забрасывает под бампер, машину несколько раз встряхивает, и мы слышим, как хрустят под днищем её косточки.

«Б-БАХХ! Б-БАХХ!» – гремят выстрелы.

Я никак не могу разглядеть стреляющих – обзор загораживают ещё трое «прокажённых». Однако дорога здесь пошире, и мне удаётся объехать их, не задев.

До «Хаммера» метров триста. Кажется, я различаю человека. Даже двух – оба укрылись за левым бортом внедорожника и, припав щеками к прикладам ружей, ведут прицельный огонь в людей, спрятавшихся за машинами на обочине справа.

Будь я проклят, если это не засада.

– ТОРМОЗИ, ТОРМОЗИ, КУДА ЛЕТИШЬ! – орёт на меня Арт.

Бью по тормозам, визжат покрышки. Мы останавливаемся в ста пятидесяти метрах от места перестрелки. За орущей музыкой и грохотом выстрелов наше прибытие остаётся незамеченным: двое за «Хаммером» продолжают стрельбу, не обращая на нас никакого внимания.

Теперь я хорошо могу их рассмотреть. Это наши знакомцы – «рыбьи глаза» и «чернявый». Третьего, белобрысого дохляка с визгливым голоском, я замечаю не сразу. Худощавое тело распластано на земле справа от «Хаммера», как раз на линии огня. Выстрелом с головы несчастного сорвало скальп, ещё три пули угодило в грудь. Очки слетели с носа и лежат на мостовой, в треснувших стёклах запеклась кровь.

Похоже, о существовании «прокажённых» стрелки ещё не подозревают. Слишком увлечены перестрелкой, да и эти твари пока сюда не добрались.

– Что будем делать? – различаю вопрос Михася.

Его голос мог принадлежать кому угодно – сейчас он неузнаваем. Никогда не слышал его таким испуганным. Даже в первую ночь апокалипсиса он звучал бодрее.