– Ты это нарочно? – спросил Беспалов.

– Нечаянно. Руки ослабли после газовой атаки.

– Газовая атака, ха-ха… Смешно.

Вообще-то Беспалов по-настоящему не рассмеялся, но зато и не выстрелил. Мошков был ему нужен. Для чего?

Вскоре это выяснилось.

– Вот что, Варя, – отчеканил Беспалов, – сейчас ты спустишься вниз…

– Я задохнусь…

– Не волнуйся, шланг я отсоединил. Единственное, что тебе угрожает, это…

Не договорив, Беспалов с грохотом всадил пулю в доски между пленниками.

– Так вот, – продолжал он, довольный произведенным эффектом, – спускайся и тащи сюда свою шкатулку с сюрпризом. Вздумаешь хитрить, следующая пуля расколет башку твоему благородному рыцарю, а содержимое его черепа разлетится по всему фургону. Подбирать пистолет даже не пытайся. – Беспалов насмешливо фыркнул. – Мне сверху видно все, ты так и знай. Ну что, Варюша? Задача понятна? Или повторить?

Новый выстрел заставил Варю вздрогнуть и зажмуриться.

– Не надо повторять, – попросила она.

– Тогда вперед. А ты сиди, как сидишь, – велел он Мошкову.

Варя начала спускаться, медленно нащупывая, на что опереться.

– Быстрей! – рявкнул Беспалов. – Вы мне надоели, оба! Тошно на вас смотреть. Чем быстрее отдашь мне камни, тем скорее мы расстанемся.

Варя спрыгнула на пол. Мошков остался сидеть на своем деревянном пьедестале, прикидывая, сумеет ли схватить вооруженную руку противника, если резко вскочит. Нет, не получится. Открытый под углом люк мешал этому.

Мошков смотрел в дуло пистолета и слушал, как Варя возится в темноте. Он не думал, что она отдаст алмазы. И дело было не в их стоимости – от них зависела жизнь ее сына.

«Сейчас я умру, – подумал Мошков. – Какая глупая смерть…»

Как будто смерть бывает иной.

До звонка Вари Жора Белый и Витя Мануйлов сидели на прогалине метрах в двадцати от трассы и развлекались любимой народной игрой в «очко».

– Еще!

– Куда тебе столько, Витек? И так семь карт на руках! У тебя что, сплошняком валеты и дамы?

Мануйлов сложил карточный веер и небрежно сунул его Белому:

– Ни валетов, ни дам. Тузы с десятками. Шестьдесят два очка.

– Что за фигня! – оскорбился Белый. – У тебя же перебор давно! Какого черта ты мне мозги компостируешь?

– Хоть перебор, хоть недобор – разницы нет! – отмахнулся Мануйлов. – Ты сам предложил без денег, а без денег что за игра?

– Ну и сиди тогда, глазами лупай!

С этими словами Белый сунул карточную колоду в бардачок и откинулся на изголовник сиденья, но долго не выдержал и нетерпеливо заерзал, подчиняясь злой внутренней энергии, которой требовался хоть какой-то выход. Лишенный нормального отдыха и еды, почти разуверившийся в успехе операции, он должен был выместить на ком-то раздражение. Срочно хотелось порвать кому-нибудь пасть.

Неужели грузовик так и не появится? Стоило ли тогда нападать на Емельянова? Где он сейчас, кстати? Хорошо, если сдох по дороге. А вдруг нет? Вдруг лежит сейчас под капельницей, залечивает раны и звонит брату? По-любому возвращаться в Якутск нельзя. Правда все равно всплывет, рано или поздно. Одна надежда на алмазы. При наличии денег спрятаться не проблема. А вот с пустыми карманами – хана.

– Как думаешь, приедут они? – спросил Белый, имея в виду дальнобойщиков.

– Думаю, да, – ответил Мануйлов. – Я всегда в хорошее стараюсь верить.

– В принципе, мы Валеру неплохо продырявили. Мог отрубиться.

– Не в этом дело. Варе камешки нужны, а не Валера. Даже если он ей и позвонил, то что?

Они помолчали, жмурясь на утреннем солнышке, как разомлевшие коты. Их головы то покачивались из стороны в сторону, то падали на грудь, сморенные дремотой. Когда стало совсем уж невмоготу, Белый встряхнулся и попросил:

– Закурить дай.

Мануйлов пересчитал оставшиеся в пачке сигареты и буркнул:

– Две последние остались.

– Ну так делись. У нас теперь все поровну. Вплоть до смерти.

– Типун тебе на язык!

– А я смерти не особо боюсь, – заявил Белый. – Я пыток боюсь. И вообще боли. Если сразу, то не страшно.

– Сразу нам умереть не дадут, – вздохнул Мануйлов. – Емельянов за брата на кусочки порежет, солью посыплет и жрать заставит.

– Валера, может, жив еще.

– Тем хуже для нас. Тогда на нас оба Емельянова зуб имеют.

– Суки! – сказал Белый. – Два паука. Давить таких!

– Чем мы и занялись, – отозвался Мануйлов. – Одним пауком меньше.

– Если он подох.

Этот диалог мог продолжаться еще долго, если бы не оживший мобильник Жоры Белого, заигравший инструменталку «Апачи».

– Ничего себе, – пробормотал он, глядя на дисплей. – Варюха снеслась. С чего бы это?

– Вот и спроси, – посоветовал Мануйлов.

– Да? – ответил Белый.

– Алло, – послышалось в трубке, – Георгий? Это я. Тут у нас непредвиденные обстоятельства…

– Какие обстоятельства?

– Может, передашь трубку Валере? – предложила Варя. – Никак не могу ему дозвониться.

– Валеры сейчас нет, – ответил Белый. – Говори мне. Что случилось? Ты где?

– Маршрут изменился. Мы…

Пока она объясняла, где находится грузовик, Белый весь обратился в слух и даже глаза закрыл, чтобы не отвлекаться.

– Я понял, – сказал он, когда Варя закончила.

– Если вы не приедете, все пропало. Водители больше не остановятся до самой границы. Такая у них инструкция. Это последняя возможность. Другой не будет.

– Чтоб вас… – Белый выругался. – Сейчас посмотрю по карте. – Он подал знак Мануйлову, включившему планшет. – Так… Нам нужен час. Нет, два. Сумеешь их задержать?

– Хорошо, но поторопитесь, мальчики. Времени в обрез.

– Жди. – Отключив мобильник, Белый победоносно взглянул на товарища. – Ну, что я говорил? Все на мази. А ты сопли распустил.

– Какие сопли! – возмутился Мануйлов. – Ты сам все ныл, а я советовал надеяться на хорошее.

– Ты причитал: «Все пропало, все пропало!»

– Сам ты причитал, понял?

Белый мужественно поборол желание сказать последнее слово в споре, что, в общем-то, обычно не удается никому и никогда, и вместо этого предложил:

– Давай будем считать тему закрытой. Машину нужно ловить. Срочно.

Через несколько минут они стояли на дороге, готовые броситься под колеса, если понадобится. Пытаясь объехать их, зеленый «форд» с тонированными стеклами опасно вырулил на встречную полосу, а возвращаясь в свой ряд, к несчастью для себя, задел разграничительный столбик и попал в кювет. Выбравшийся парень злобно поглядел на товарищей и выставил вверх средний палец в знакомом всем оскорбительном жесте: имел я вас…