– Как это возможно? Вы чертова камеристка!

– Повторюсь, на случай, если это еще не уложилось в вашу дубовую голову, животное вы этакое. Я не горничная. В точности, как вы – не никчемное ничтожество, паразитирующее на брате. Высасывающее из него деньги. Впрочем, вы и не так называемый капитан Оуклиф.

Он злобно взирал на нее, очевидно, не веря ни единому ее слову:

– Если считаете, будто судно идет во Францию, жестоко ошибаетесь.

– Знаю. Вы преследуете Лафайета Батиста, который направляется на остров Святой Елены, куда хочу попасть и я. Держитесь подальше от меня, а я стану держаться подальше от вас, и, возможно, Гримальди сумеет объяснить весь этот кошмар, когда мы доберемся туда.

Кейд выглядел ошеломленным:

– Я ни в коем случае не могу позволить вам без всякой защиты разгуливать по судну, притворяясь помощником кока. Даже на одну ночь.

– Никто, кроме вас, не знает, что я женщина.

Он медленно, с чувственным блеском в глазах, оглядел ее с головы до ног:

– Мне трудно в это поверить.

– Вам лучше поверить, – сухо улыбнулась Даньелл.

– Но я знаю правду и не позволю вам бегать по всему кораблю. Чем чаще вы будете общаться с командой, тем больше шансов, что вас разоблачат.

Она застонала и потерла виски:

– Не ожидаю, что вы этому поверите. Но я действительно хожу в море с тринадцати лет.

Он едва раздвинул губы в улыбке:

– Вы правы. Я не верю.

– Вы упертый осел.

– Теперь я отвечаю за вас.

– Я вполне способна сама о себе позаботиться.

Кейд уперся кулаками в бедра:

– Я не стану рисковать.

– И что же вознамерились делать? Спрятать меня в сундук в этой каюте?

– Вы отчасти правы. Я запру вас в этой каюте.

– Что? – ахнула Даньелл.

– Мой юнга заменит тебя на камбузе.

– Но это не имеет смысла. Что вы скажете остальным?

– Скажу, что Мартин хочет научиться готовить. И объявлю всем, что желаю за вами приглядывать, потому что не доверяю. И что мои решения не оспариваются. Не важно, что я всем скажу. Я капитан, и мне беспрекословно подчиняются.

Девушка злобно уставилась на него, едва не плюясь от гнева.

– Я уже говорила, что вы – упертый осел?

– За последние пять секунд – ни разу.

– Так вот, вы – упертый осел.

– Я считаю это комплиментом, – заявил Кейд и громко позвал Маккаминза.

Первый помощник появился почти сразу и почтительно снял треуголку:

– Да, капитан?

– Скажи Мартину, что отныне он – помощник кока. Я собираюсь обучить Кросса обязанностям настоящего юнги.

Если первому помощнику приказ показался странным, то он ничем этого не выдал.

– Да, капитан, – кивнул он, прежде чем поспешить уведомить Мартина.

– Идеально, – съязвила Даньелл. – Теперь вся команда начнет обо мне сплетничать.

– Ошибаетесь. Они уже сплетничают.

– Считаете, что утешили меня?

– Думаю, теперь вы в безопасности.

– Я уже говорила, что…

– Способны сами о себе позаботиться. Я уже слышал это, вместе с замечанием насчет упертого осла. Тем не менее это мое окончательное решение.

Ей до ужаса хотелось пнуть его, ударить, швырнуть что-то тяжелое в его тупую самоуверенную голову.

Кейд медленно подошел к двери, запер ее и вернулся к столу.

– Скажи, Кросс, – лениво протянул он, – ты знаешь что-нибудь об обязанностях юнги?

– Да все на свете!

Он залихватски ухмыльнулся:

– Превосходно. Это означает, что мы можем тратить время не на твои уроки, а на более приятные занятия.

Даньелл подняла брови. В желудке все перевернулось:

– Приятные занятия?

– Да.

– Какие именно?

Он подался вперед, оперся ладонями о стол и выгнул бровь:

– Помню, во время нашей последней встречи вы заявляли, как вам жаль, что нам никогда не провести ночь вместе. – Он широко улыбнулся. Глаза его блеснули коварством. – Я готов исправить эту ошибку, если готовы вы.

Кейд закрыл за собой дверь каюты и вышел в коридор. Встряхнул головой и стал мерить шагами узкое пространство. Что, во имя господа, здесь происходит? Он ни на кого не работал, не говоря уже о Марке Гримальди. Верно, что он и генерал в прошлом работали вместе, но это было только потому, что у них имелась общая цель, и это подходило обоим. Почти одержимость Кейда Батистом – именно то, что не одобрил бы законопослушный Гримальди. Но и он тоже гонится за Батистом, если верить Даньелл. Ее история и без того достаточно неправдоподобна. Но почему, черт возьми, она шпионила за ним?!

Дьявол! Он уже знал ответ! Гримальди не доверял ему. Он должен был сам догадаться. Все вполне логично. Вне всякого сомнения, бывшей камеристке хорошо заплатили за то, чтобы она покинула город.

Других вариантов не было, пока они не достигли порта – а если верить О’Малли, они бросят якорь только у побережья Испании, – Кейд глаз не спустит с Даньелл. Нужно набраться терпения и ждать, пока он не сумеет получить необходимые ответы от Гримальди. И этому ублюдку лучше рассказать все, как есть.

Пока Кейд отсутствовал, Даньелл рылась в его вещах. Это помогало отвлечься от сказанного им. Боже! Этот человек знал, как соблазнять женщин! Провести ночь вместе? Здесь, на его судне? После… После чего? Что, во имя господа бога, здесь происходит?

Она металась по каюте, пробегая мимо массивной кровати, пытаясь игнорировать эмоции, вызванные предложением Кейда.

Она с самого начала понимала, что целью преследования был Батист. Но что общего имеет с этим Кейд?

И что затеял Гримальди? Ему наверняка было известно, что они немедленно узнают друг друга при встрече. Почему же он ничего не сказал ей? Что за извращенную, подлую игру он ведет?

Она вспомнила тренировки. Недели, посвященные обучению бегу, плаванию, поднятию тяжестей, основам владения ножом и другим оружием. Она училась ожидать, слушать, наблюдать, скрываться, бросать кинжалы, грести. И тренировал ее лучший в своем деле. Марк Гримальди. В первую неделю он твердил снова и снова, пока слова не сливались в одно. Главное – выполнить миссию.

Черт побери!

Ее послали на корабль Кейда по какой-то причине. Очевидно, им предстоит работать вместе. Но может ли она ему доверять? Он уж точно теперь ей не доверяет, после того как она лгала ему. Но у каждого есть свое задание. Они могут пробыть на этом судне несколько недель. Однако она отказалась склониться перед ним. Теперь он запретил ей появляться на камбузе, но будь она проклята, если будет у него на побегушках, выполняя каждый его каприз.