У своей гермы Идоменей спешился, вынул из-за пазухи шёлковый разноцветный шнур с кисточками на концах и несколько раз обвил им голову Гермеса. «Благодарю тебя, бог дорог, покровитель путешественников, за то, что сделал мой путь спокойным и безопасным, за то, что хранил меня, за то, что позволил вернуться целым и невредимым к родному очагу».

Идоменей вскочил на коня и воскликнул:

– Мы почти дома, Гектор! Боги были благосклонны к нам.

– Так и есть, господин!

Теперь они ехали медленно, хозяйским взглядом Идоменей оглядывал свои владения. Рабы, трудившиеся на полях, завидев своего господина, выбежали на дорогу, чтобы поприветствовать его. Миновав виноградники, Идоменей не выдержал и снова пришпорил коня. Со сторожевой башни его уже увидели, он услышал звон цепей и скрежет засова. Открытое пространство вокруг ворот и внешних стен было частью оборонительных сооружений Тритейлиона, оно давало возможность заранее определить, кто и с какой целью приближается к воротам. Два всадника один за другим проскочили сквозь открытые створки, через мгновенье ворота с грохотом захлопнулись за их спинами. Не останавливаясь, Идоменей в сопровождении слуги устремился вверх по вымощенной серым камнем дороге. Эта дорога шла в обход холма и заканчивалась на той самой площадке, которую Хиона заметила под ротондой.

Первое, что увидел Идоменей, войдя в андрон, – скопление сундуков, они занимали часть прихожей. В них подарки для Федры, он улыбнулся, предвкушая, как раскроет перед ней эти лари.

– Гектор, открой ставни, а затем сходи в гинекей и извести госпожу о моём возвращении.

– Слушаюсь, господин.

Слуга ушёл, а Идоменей, скинув гиматий улёгся на кровать и сладко потянулся. Здесь он будет спать один, если только не захочет провести ночь в покоях жены. Топот ног и детский смех привлёк внимание мужчины, он приподнялся на локте и увидел около клумбы, что была напротив его окна, двух детей. Один мальчик был одет в грубую одежду раба, его жёсткие тёмные волосы были взлохмачены, второй имел более опрятный вид, очень светлые волосы короткими волнистыми прядками спускались на лоб и шею ребёнка, но, несмотря на мальчишечью стрижку, Идоменею показалось, что это девочка. Хозяин Тритейлиона увидел идущего от гинекея Гектора, который тоже с недоумением смотрел на детей.

– Чьи это дети? – встретил своего слугу вопросом Идоменей.

– Не знаю, господин, – мужчина пожал плечами, – сходить узнать?

– Не надо. Я сам. Что супруга моя?

– Ожидает вас, господин. Рада безмерно.

Идоменей прошёл за спинами детей, но они, увлечённые своей игрой, не заметили его.

Федра еле сдержалась, чтобы со всех ног не кинуться к супругу. Идоменей, заметив порыв жены, усмехнулся про себя, но томить её не стал, подошёл и крепко обнял. Федра уткнулась лицом в грудь мужа и замерла, она жадно вдыхала давно забытый запах. Идоменей немного корил себя за то, что растрачивал свой любовный пыл с рабыней, зная, что в Титейлтоне по нему скучает Федра. Он взял лицо жены в свои ладони и заметил в её глазах слёзы. Коснулся поочерёдно ресниц женщины губами, а затем жадно поцеловал в уста. Слегка отстранившись, он внимательно оглядел её, перевёл взгляд с лица вниз, на стройную белую шею, затем на грудь. Федра сделала непроизвольное движение рукой, чтобы прикрыться, она всегда стеснялась этой слишком пышной части своего тела, тем более, что по эллинским стандартам, красивая женская грудь должна быть небольшой и упругой. И этот её по-девичьи стыдливый жест, не ускользнул от внимания Идоменея.

– Приветствую тебя, моя любимая жёнушка. Рад видеть тебя в добром здравии.

По хрипотце в его голосе Федра догадалась – она взволновала его, щёки женщины вспыхнули, и она, задыхаясь от радости проговорила:

– Добро пожаловать домой, мой супруг, мой господин!

Чтобы немного разрядить накалившуюся обстановку, ибо он готов был прямо сейчас, не дожидаясь ночи, исполнить свой супружеский долг, Идоменей протянул Федре свиток:

– Вот. Письмо от сыновей. Прости, что задержал это драгоценное послание у себя, не хотел, чтобы чужие равнодушные руки касались его.

– Благодарю…

Федра выхватила письмо из рук мужа и направилась к окну, на ходу разворачивая свиток. Читала долго, то и дело целуя строчки и роняя слезу. Идоменей терпеливо ждал, когда она закончит.

– Они счастливы там, – сказала она, – и совсем не скучают обо мне.

– Это не так, – мягко возразил Идоменей.

– Устала одна, даже поговорить порой не с кем. Надолго ли ты домой, Идоменей?

– Хочу остаться зимовать в поместье.

– Разве ты не едешь вместе с Агафоклом в Ольвию?

– Нет. Планы изменились, твой племянник уехал в Ольвию один.

– Почему же он мне ничего не сказал?

– Как давно ты видела его?

– Давно… – задумчиво произнесла Федра, – но он регулярно мне писал. Вот, – женщина извлекла из шкатулки для писем свиток и протянула его Идоменею.

Едва взглянув на послание, Идоменей узнал почерк Кодра и выругался про себя. Неблагодарный мальчишка! Не удосужился собственноручно написать той, что всегда любила и защищала его.

– Не беспокойся ни о чём, Федра. Агафокл будет жить у моего друга, и тот присмотрит за ним.

– И всё же я не понимаю, отчего ваши планы переменились.

– Федра, мы так решили!

Этой короткой ёмкой фразой, Идоменей подвёл черту. Он очередной раз дал жене понять, что на мужскую территорию ей доступ закрыт, она сколько угодно может сетовать и плакаться, но решать все важные вопросы он будет без её согласия и участия. Федра посмотрела на мужа, не рассердился ли? Идоменей через её голову глядел в окно. Женщина проследила за его взглядом и сердце её упало. Хиона с Тавриском весело бегали друг за дружкой вокруг бассейна.

– Может быть объяснишь мне, что эти дети делают на верхних террасах?

– Мальчика зовут Тавриск, он из посёлка рабов, а девочка… она тоже рабыня.

– Я догадался, что дети рабы. Не понял только, почему они разгуливают около наших домов.

– Идоменей, хотела тебе написать, но подумала, что лучше всё объяснить при встрече. Эту девочку-рабыню мне подарил Агафокл, он решил, что мне будет не так одиноко без моих мальчиков…

– Агафокл решил? – в голосе Идоменея была насмешка, – неужели он способен что-то решить?

– Идоменей! Прошу! Не говори плохо о моём племяннике, ты меня обижаешь! Он просто хотел утешить меня и предложил взять к себе воспитанницу, а я согласилась.

– Федра! – Идоменей нахмурился, – Ты знаешь о моих правилах, в Тритейлионе никто не может поселиться без моего разрешения! Это не просто прихоть, это необходимая предосторожность! Всех рабов я выбираю лично, мне нужна уверенность, что в мой дом не проникнет подстрекатель или бунтовщик. Неужели ты не понимаешь, что я не смогу чувствовать себя спокойно, зная, что в поместье в моё отсутствие может вспыхнуть мятеж, что можешь пострадать ты!