– Куда он её повёз, Ард? Зачем?

Если бы у него были ответы… У него их не было, как и у меня.

Котёнок зашевелился и, подняв голову, мяукнул. Если бы у меня были силы, я бы высказала Арду, что я об этом думаю. Но сил не было, как и желания ругаться. Пусть только с нашей девочкой всё будет в порядке. Пусть только её найдут. Живой и здоровой. Хоть трёх котов заведём, пусть только вернётся.

– Если Дима не умер… – всё это походило на бред. – Зачем он?

Снова я смотрела на Рихарда, как будто он мог знать что-то. Наверное, мог.

Телефон на столе пикнул. Я уставилась на него, отчего-то не решаясь прочитать пришедшее сообщение. Всё же взяла.

– Что? – Ард выхватил у меня сотовый.

Я вскочила со стула и метнулась к окну.

– Алиса… – одними губами. И тут же на нервном выдохе, уже почти криком: – Алиса!

Ветер разнёс мой голос по двору, по пустой квартире. Я кинулась в коридор. Наспех сунула ноги в туфли.

– Я убью его, – прорычал Ард.

Я посмотрела на него и, ничего не сказав, выбежала на лестничную клетку. А потом по лестнице, через ступеньку, придерживаясь за поручень, чтобы не свернуть шею.

Алиса, Лисичка, девочка моя…

– Алиса! – подлетев к лавочке, я сжала в руках ладошки дочери.

– Мама! Дядя Ард!

Её ручки дрожали. Такие крохотные, тёплые, с маленькими пальчиками. Как же она испугалась!

Я заглянула ей в глаза, готовая прижать к себе, успокоить, унять слёзы. Но слёз не было. Испуга тоже. И дрожала не она – это меня трясло, как в лихорадке.

– Ты… Ты давно тут сидишь? – я и говорить могла с трудом.

Моё состояние начало передаваться дочери. Она встревожилась, и я, понимая, что пугаю её, заставила себя выпустить её руки. На ней было всё то же платье, что и утром. Возле, на лавочке лежал рюкзак, который мы вместе собрали в сад с вечера. Было ещё кое-что. Большой плюшевый тигр, сидящий тут же на лавочке и глядящий на меня с надменной снисходительностью. В этой снисходительности я явственно ощутила присутствие Дмитрия и не сразу смогла отвести от игрушки взгляд. Сделала это усилием воли.

– Папа сказал, чтобы я никуда не уходила, – она показала мне картонную обёртку от маленькой шоколадки. – Ещё он сказал, чтобы я всю не ела. Но я съела. Мам, папа будет ругаться?

– Нет, – забрала у неё картонку. Голос сипел. Рихард стоял позади меня, и я кожей ощущала его напряжение. – Что тебе ещё сказал папа?

– Что ты заберёшь меня, – она поболтала в воздухе ногами.

Её распущенные волосы лежали на плечах, подол скрывал коленки. Обидеть её было так легко! Так легко причинить ей боль. Сама не заметила, как сжала её ручонку. Алиса вскинула голову. Я отрицательно кивнула, не желая пугать её. Почувствовала ладонь на своём плече и обернулась к Рихарду с немым вопросом.

– Это тебе отец подарил? – кивком показал он на тигра.

Алиса подтвердила. Внезапно она нахмурилась. Слезла со скамейки, едва не свалив на землю рюкзак. Коснулась лапы тигра и повернулась ко мне.

– Мам, а почему мы с папой больше никогда не увидимся?

– Это он тебе так сказал?

– Да. А ещё сказал, что сегодня это так… Мы не виделись. Что его больше нет, а ко мне он пришёл, чтобы сделать очень важное дело, которое не успел. Он был такой странный…

Слова из неё так и сыпались. Я ещё не отошла от выворачивавшего мне почти два часа душу страха, и теперь с трудом улавливала суть. Важные дела? Что ещё за дела?

Рихард вытащил что-то из-под плюшевой задницы тигра. Папка. Это была тонкая папка в чёрной обложке с тиснёными завязками.

Я снова ощутила присутствие бывшего мужа. Смотрела, как Ард развязывает ленту, как болтаются кончики, и вспоминала добротную мебель в доме, оформленный в классическом стиле кабинет. Страха не осталось – вместо него появилось ощущение разрозненности. Меня словно разобрали на части: мою память, способность воспринимать пространство.

К своему ужасу я поняла, что испытываю смутное чувство радости от того, что Дмитрий жив. Это не было радостью в привычном её понимании. Скорее… Я больше не чувствовала себя виноватой. За то, что так и не смогла полюбить его. За то, что даже не пыталась. За то, что дала ему заведомо обречённую надежду, пусть даже сделала это неосознанно.

С недовольным видом Рихард протянул мне небольшой конверт. Никаких опознавательных знаков, только единственный. Даже не слово – буква.

– Мам, я пить хочу, – дёрнула меня за руку Алиса, как только я собиралась открыть его.

– Папа разве… – хотела спросить, не заходили ли они с Димой куда-нибудь, но замолчала.

Перемешанные внутри чувства мешали. Я должна сделать всё, чтобы Алиса забыла. И о Дмитрии, и об этом дне. Для неё это просто приключение. То, о котором она будет вспоминать без привязки к датам. Дмитрий мёртв. Для всех он умер несколько дней назад, для меня – сегодня. Для Алисы… Для Алисы он так и останется отцом хотя бы потому, что был им пять лет. Последовательность событий для неё не важна. Дмитрий умер, вот и всё.

– Мы с папой ели пирожные.

– Пирожные? – повторила я за ней, запоздало удивившись.

Он никогда не ел пирожные. Только один раз. Ещё до нашей свадьбы. Тогда, когда мы ещё умели улыбаться друг другу.

– Ага. Я ела такое… в корзинке с клубникой, а он… – она вдалась в описания. Я слушала и не слушала её. Наблюдала за Ардом. Он хмурился, перелистывая бумаги.

– Что там?

– Подожди, – бросил он.

Я опять принялась за конверт, но Алиса настырно потянула меня.

– Мама, ну пойдём, – теперь она начала приплясывать.

– Ты что, в туалет хочешь?

Дочь кивнула.

– Пить, писать… Что ещё ты хочешь? – поднялась, взяв её рюкзак. – Ты идёшь? – Арду.

– Да, – он с гневом закрыл папку. Я повела дочь к дому, но она упёрлась.

– Что ещё?

– Тигр! – с возмущением показала она на игрушку.

Я думала, Рихард заберёт его, но он даже не подумал. Многозначительно глянула на Арда. Точная копия Алисы. Они и злились одинаково. С нескрываемым нежеланием он вернулся и забрал тигра.

– У тебя игрушек мало? – обратился к Алисе.

В отличие от дочери, я всё понимала. Пришикнула на него и показала на подъезд. Проходя мимо Рихарда в раскрытую передо мной дверь, процедила:

– Это просто игрушка, Ард. Всё. Дмитрий мёртв, – подчеркнула последнее слово. – Его больше нет в нашей жизни.

– Не совсем, – он зашёл следом.

Я остановилась в непонимании, но Ард ничего не сказал. Пошёл вверх по ступеням. Я смотрела, как болтается тигриный хвост, почти касаясь бетона. Что значит «не совсем»?!.