– Вот так, – Мира ещё раз погладила Баклана. Тот уже встал и, хоть выглядел по-прежнему недовольным, завалиться больше не пытался.

– Жаль, что отец не видит тебя, – сказала мама перед тем, как мы вышли из комнаты.

Вот-вот должна была начаться регистрация, и мне не хотелось задерживаться. Не в этот раз.

– Он видит, – я дотронулась до цепочки. – Он видит, мам. И знаешь, мне кажется, Рихард ему всегда нравился, – сказала без попыток поддеть её. Потому что именно так чувствовала – если бы отец был жив, он бы не дал мне выйти за Диму. Если бы отец был жив, мама была бы куда счастливее и не пыталась уберечь меня от бедности. Если бы отец был жив… Посмотрела на сжимающую в руке поводок Алису. Он жив. В моём сердце жив. А что было бы, если… Это уже не важно. Потому что каждый момент настоящего через секунду – прошлое. И каждый момент настоящего бесценен. Теперь я знаю это.

Гостей было не много. Только самые близкие. Отыскав взглядом сестру, я улыбнулась ей, потом Танюхе. Ей я тоже позвонила в первые дни после возвращения из Питера. Она ответила сразу и сразу же, как только я предложила встретиться, согласилась.

Идя к Арду через весь зал, я думала о том, почему так трудно попросить прощения, первой признаться в любви, когда всё сложно? Открыть чувства или просто начать разговор?

– Я люблю тебя, – сказала, остановившись возле Арда. – И я согласна быть твоей женой.

Среди собравшихся послышались смешки, шёпот. Регистратор стушевалась.

– Вы слышали? – обратился к ней Рихард. – Эта женщина любит меня и согласна быть моей женой. Что мы тянем? Давайте сюда ваш талмуд. Я уже третий раз пытаюсь на ней жениться. Давайте уже сделаем это!

Он подтянул к нам книгу и первым поставил роспись напротив своей фамилии.

Я покосилась на него, забрала ручку и черкнула напротив своей.

– И да, я возьму фамилию мужа, – объявила громко.

Женщина стушевалась ещё сильнее. Рихард обхватил меня рукой и, не успела она достать подложку с кольцами, забрал её. Надел мне на палец то, что поменьше, потом я ему – основательное, простое, широкое.

– Поздравляю вас, – регистратор всё-таки собралась. – Объявляю мужем и женой. В этот день…

– Целоваться-то можно? – хмыкнул Ард.

Женщина наконец отбросила условности. Улыбнулась широко и искренне.

– Нужно. Целуйтесь. И дай вам Бог счастья!

Не успела она сказать это, Рихард сгрёб меня. Секунда – глаза в глаза.

– Я люблю тебя, Кристина Агатова. И клянусь, больше никогда не отпущу. Никогда никому не отдам. Ты моя. Моя по всем статьям. Тем, что были, есть и будут.

– По всем, – подтвердила я. Положила руки на его плечи, скользнула по шее.

Его губы были жёсткими, язык настырным. Он целовал меня зная, что я действительно его. И точно так же я отвечала ему.

Кристина Агатова. Связывающие нас нити сплелись в одну – такую прочную, что её было уже не разорвать. Разве что выдрать из груди вместе с сердцем.

Кто-то крикнул «горько». Яков. Кто же ещё?! Остальные сразу же подхватили.

– Горько! – разобрала я среди голосов звонкий, звучащий маленьким колокольчиком. – Горько!

Воздух кончился, и я, облизнув губы, закрыла глаза. Прижалась к Рихарду.

– Сладко? – шепнул он мне на ухо.

– Очень сладко, – подтвердила я и повернулась в сторону, где стояла Алиса.

Выпустив меня, Рихард поднял её на руки. Подбросил вверх и, поймав, тихонько щёлкнул по носу.

– Пап, а зачем все кричали «горько»? Мама горькая?

Никто, кроме меня, не видел, как потемнели его глаза, как дёрнулся кадык на горле. Никто не заметил, как натянулись сухожилия.

– Нет, – с хриплыми нотками. – Не горькая. Мама сладкая. Самая сладкая.

Он посмотрел на меня. Её первое «папа». Их первое «папа». Никто не знал, а мы знали.

– Это свадебная традиция, Лисичка, – сказала я. Дотронулась до руки Арда. – Папа, – одними губами.

Так мы и вышли на улицу – Рихард с Алисой, сидящей на его руке. Пальцы наши были переплетены, а в воздухе витал запах цветов. Отовсюду посыпались лепестки, под ноги летели горсти риса. Остановившись у арки, мы повернулись для фото. Один снимок, другой.

– Пап, поставь меня, – потребовала Лисичка.

– Зачем?

– Поставь.

Рихард опустил её, и она метнулась к гостям. Подбежала к маме и, забрав у неё поводок с неожиданно смирно ведущим себя Бакланом, пошла обратно к нам. То ли этот кот любил шумные компании, то ли у него начисто отсутствовало чувство страха, испуганным он не выглядел.

– Ты же сама говорила, что он тоже наша семья, – деловито заявила Алиса.

Мы с Ардом посмотрели друг на друга. Он опустился вниз, присел на корточки и прижал к себе дочь. Баклан уселся у её ног, а я положила ладонь на плечо Арда. Щелчок. Встав, он повернул меня к себе.

– И что дальше? – спросила я так, чтобы слышал только он.

– Дальше мы поедем в свадебное путешествие.

– М-м-м… Мне нравится. А дальше?

– Дальше… – задумался. – Дальше ты поможешь разгрести мне бумаги.

– Не очень, но принимается. А дальше?

– Дальше… Будем заниматься сексом, пока не надоест.

– А если не надоест?

– Я уверен, что не надоест. Так что будем просто заниматься сексом.

– Согласна. А дальше?

– Родишь мне ребёнка. А лучше двух.

Теперь задумалась я. Вернее сделала вид, что задумалась.

– Ладно, тоже принимается. Только не сразу.

– Не сразу. Вначале секс. Много секса.

– Согласна. А дальше?

– Дальше… – он погладил меня по лицу. Прищурился, дотронулся до губы, потом взял за руку.

– А дальше любовь, Крис. Любовь по всем статьям. Согласна?

– Согласна, – отозвалась я.

Глаза в глаза, одно дыхание, губы на губах и бесконечно сладкое «горько».