Если вы согласны с этим утверждением, то пора пересмотреть свою позицию, потому что, как выясняется, тестостерон не является причиной насилия. Представляю, как вы удивленно поднимаете брови: неужели прямо-таки два этих явления совершенно не связаны? Что тут сказать… И да, и нет.

Оценивая роль этого гормона в мужском насилии, один из ведущих мировых биологов и нейрофизиологов Роберт Сапольски подчеркивает один очень важный момент: повышение уровня тестостерона на фоне стресса не побуждает к агрессии. «Оно мотивирует к любому виду поведения, которое поможет сохранить имеющийся статус», – пишет Сапольски. [17] Иными словами, тестостерон не гормон агрессии, а гормон поддержания статуса. Другое дело, что самцы приматов поддерживают свой статус, подавляя других. «А что, если сохранение статуса потребует быть вежливым?» – задается вопросом биолог. Здесь мы наблюдаем, как наши биологические реакции редактируются цивилизацией, в которой мы живем. Если бы мужчины уверились, что их положение в обществе и достоинство существенно возрастали бы в случае, если они станут «чемпионами по мытью туалета», уровень половых гормонов у них обострялся бы ровно тогда, когда они склоняются над унитазом с ершиком. «Проблема вовсе не в том, что тестостерон может повышать уровень агрессии, – полагает Сапольски. – А в том, что мы слишком часто поощряем и вознаграждаем агрессию». [18] А вовсе не чистку мужчинами туалетов.

На сегодняшний день для представителя сильного пола нет лучшего способа приобрести социальный вес, чем продемонстрировать, что у него все под контролем.

* * *

Джеймс Гиллиган провел бо́льшую часть взрослой жизни, посещая тюрьмы Северной Америки и Великобритании и работая там с тысячами заключенных, совершивших насильственные преступления. У всех них, по мнению Гиллигана, была одна общая черта: «Универсальным свойством было то, что все скрывали некий секрет, важную тайну. Состояла она в том, что они ощущали стыд – глубокий, острый, хронический». [19] Гиллигана, выросшего рядом с жестоким отцом, поразило, как часто заключенные и пациенты, проходившие принудительное психиатрическое лечение, приводили одну и ту же причину, почему они избили или убили кого-то: «Снова и снова они повторяли, что к ним отнеслись неуважительно».

Гиллиган – наиболее авторитетный психиатр, принадлежащий к немногочисленной группе ученых, рассматривающих связь между стыдом и насилием с точки зрения преступника. Он работает с людьми, не раз проявлявшими агрессию к окружающим, уже более тридцати пяти лет и пришел к выводу, что насилие всегда начинается со стыда. Более того, по его мнению, цель такого поведения – изгнать стыд и почувствовать себя «на коне». (Кстати, Гиллиган женат на феминистке, психологе и социологе, авторе концепции «этики заботы» Кэрол Гиллиган. The New York Times называет ее «рок-звездой».) [20]

Очень немногие не вполне понимают, что именно имеется в виду, когда ученые говорят о концепции стыда, поэтому Гиллиган составил целый список синонимов этого понятия. Их несколько десятков. Тот, кто стыдится, может почувствовать себя оскорбленным, униженным, опозоренным, обесчещенным, осмеянным; по его мнению, он роняет свое достоинство, подвергается издевательствам, становится объектом упреков и насмешек, чувствует себя отвергнутым неудачником, «теряет лицо», ощущает собственную незначительность, неполноценность, бессилие, никчемность, бесполезность, слабость, невежество, испытывает отвращение к себе как к жалкому лузеру. По утверждению Гиллигана, зависть и ревность – родные сестры стыда. Их триггер – чувство неполноценности. Исследователь отмечает, что стыд – настолько центральное явление в человеческом опыте, что для него в нашем языке столько же обозначений, сколько у эскимоса для снега. [21]

Как и преступники, подопечные Гиллигана, домашние тираны, чрезвычайно чутко реагируют на малейший намек на неуважительное отношение. Даже безобидные поступки партнерши они могут воспринимать как жестокое личное оскорбление. Консультанты телефона доверия для мужчин National Men’s Referral Service helpline постоянно выслушивают такие жалобы от мужей-агрессоров. Я встретилась с группой психологов, работающих на этой горячей линии, в их головном офисе. Его адрес не указывается в публичных документах, чтобы защитить сотрудников от нападений обиженных клиентов, которые постоянно ищут виноватых. Представители сильного пола звонят в эту службу, как правило, потому что их заставила это сделать подруга, иногда в ультимативной форме. Обычно происходит такой разговор: «Я только что поссорился с женой, поднял на нее руку. Не очень понимаю, почему я так поступил и что вообще происходит. Она дала мне ваш телефон. Все так запутанно, скандал раздут до предела, я в отчаянии и не знаю, что делать». Сами консультанты тоже звонят тем, кто склонен к насилию: они поддерживают связь с людьми, недавно получившими судебное предписание по делам, связанным с абьюзом в семье. Их телефоны передает в службу полиция. Гай Пенна, руководитель группы консультантов горячей линии, слышал от абьюзеров самые разные оправдания. «Не раз во время инцидентов с привлечением полиции выяснялось, что кровавый конфликт развивался из бытовых мелочей, – рассказывает он. – К примеру, вся вина одной женщины была в том, что она не так и не тогда вынесла мусор».

Истинная причина происшествия никогда не отражается в протоколе. «Иногда требуется некоторое время, чтобы добраться до сути, – добавляет консультант Бретт Томлинсон. – Вдруг выясняется, скажем, что три недели назад подруга неуважительно отозвалась о матери абьюзреа. Или что она четыре месяца назад пошла погулять с подругами и до сих пор за это не извинилась. А он все это время не мог ее простить». За жутковатыми и в то же время абсурдными новостными заголовками, такими как «Муж убил жену из-за пережаренного гренка», стоят реальные истории. Вспомните публичную потасовку между знаменитым шеф-поваром Найджеллой Лоусон и ее мужем Чарльзом Саатчи, коллекционером произведений искусства, обедавшими в дорогом лондонском ресторане в 2013 году. Позже Лоусон рассказала в суде, что заметила «симпатичного малыша» в коляске неподалеку и вскользь заметила мужу, что с нетерпением ждет, когда у нее появятся внуки. А тот схватил ее за горло и прорычал: «Я единственный человек, к которому ты должна быть привязана. Единственный, кто доставляет тебе удовольствие». Сам он прокомментировал свое поведение прессе, назвав все это «игрой». [22] Гиллиган утверждает: тот факт, что агрессор заводится по таким тривиальным поводам, еще больше усугубляет у него чувство стыда; оно проникает в глубины души и там прячется, так что осознать его еще сложнее. Мужчина иногда ощущает «острое унижение из-за самых банальных причин, и эта банальность дополнительно пристыжает, так что невозможно даже толком осознать, что же так вывело его из себя». [23] По словам Гая Пенны, чаще всего консультанты слышат жалобу, что партнерша «бьет по больному месту». «Если она не соглашается с агрессором, если не проявляет стопроцентную солидарность с тем, что он говорит и делает, по его мнению, она тем самым уже бросает ему вызов, – говорит Пенна, описывая установку, свойственную большинству звонящих мужей. – Если она противоречит, значит, подрывает его авторитет и нападает на него. Им кажется, что их взгляд на жизнь – единственно возможный. Любое сомнение мгновенно разрушает их картину мира, поэтому от задающих острые вопросы нужно активно защищаться».