Вскоре ведущая заметила одну серьезную проблему: чувство стыда мешало мужчинам честно говорить о своих поступках. Все они настаивали на том, что во всем виновата партнерша: «Если бы она не сказала этого…», «Если бы она не сделала так…», «Она же знает, как я реагирую…». Так Доус начала задумываться о связи стыда и насилия. И решила изменить тактику. На одной из групп Кайли попросила ее членов поучаствовать в эксперименте. «Представьте, что в этой комнате находится стыд, – обратилась она к участникам, – как бы вы его описали?» Удивительно, но все заявили, что стыд представляется им в мужском образе. «Я думала, они представляют что-то вроде разъяренной фурии или собственной матери, вышедшей из себя. Но они описали его очень мужественным, гиперкритично настроенным, умеющим проникать в сознание и убеждать человека, что тот ничего не стоит, никогда не сможет измениться, так что лучше притвориться, что никаких проблем нет или перевести стрелки на других». По словам Доус, стыд внушал ее подопечным: если они будут говорить о том, что совершили, то их подвергнут остракизму. Мол, их поступки достойны только презрения и никто больше даже не посмотрит в их сторону.

После того как стыд обрел лицо и голос, группе было предложено сыграть в игру, в ходе которой нужно было сделать его видимым. «Идеи предлагали сами участники. Скажем, давайте посадим его на этот стул. Мы поставили стул, приклеили к спинке лист бумаги и написали: “Здесь сидит стыд”. Все попытались представить, что он один из нас, находится в нашем кругу. Один мужчина даже заявил: “Для меня невыносим сам факт, что он сидит среди нас и смотрит на меня”. Остальные с ним согласились и предложили выгнать стыд из комнаты».

«Я заметила, что, как только мы выставили стул с нашим гостем за дверь, участники группы стали говорить: “Слава богу, что этот идиот ушел”, – или повторять: “Пошел вон, мы не хотим, чтобы ты был здесь”», – рассказывает Доус.

Прекрасный результат! И все же возникало ощущение, что что-то не так. В тот вечер Кайли вернулась домой, обдумывая все произошедшее. И вдруг пришло озарение. «Эксперимент показал: если нам что-то не нравится, мы физически изгоняем это из своего пространства, то есть выдавливаем неприятное. А на этом и строится абьюз». На следующей неделе ведущая сказала участникам эксперимента: «Я тут подумала о том, как мы обошлись со стыдом, выгнав его из комнаты. А что, если мы пошлем его в группу поддержки? У него, похоже, серьезные проблемы». Ее поддержали. И тогда она подошла к кладовке, где хранились швабры, и повесила на ней табличку «Реабилитационная группа для стыда». После этого общение участников программы вышло на новый уровень: приходя на занятия, они как бы оставляли стыд в специальной комнате и беседовали друг с другом уже «без его навязчивого присутствия».

Со стороны все это может показаться глупой детской забавой, но то, что сделали Кайли и ее подопечные, было поистине революционным. Они не только превратили невыносимую и глубоко спрятанную эмоцию в видимую, но и умудрились играть с ней. Когда кто-то выдавал комментарии, продиктованные стыдом: преуменьшал абьюз, начинал обвинять подругу и так далее – остальные включались и предупреждали: «Эге, похоже, у нас проблема – наш приятель вышел из своей комнаты». Люди перестали прятаться, прикрываться стыдом, а начали открыто говорить о нем – и следили за тем, чтобы все участники выполняли эти правила.

Кайли обнаружила прямую связь между стыдом и ответственностью: когда люди освобождались от неприятной эмоции, то наконец могли принять на себя, признать свою вину. При этом в группе произошли и другие серьезные перемены. «Поначалу все ребята бойко рассказывали о том, какие они крутые и классные, что никто с ними не может справиться, никто им не указ – особенно тем, кто побывал в тюрьме. А когда стыд изгнали, у них появилась возможность плакать. Бравада тут же ушла!» – подчеркивает Доус. Когда абьюзеры смогли говорить о своих поступках без стыда или хвастовства, их свидетельства о событиях начали в общем и целом совпадать с рассказами их жертв. Больше не нужно было «переводить стрелки», а значит, было проще объективно оценить насилие и понять, какой вред оно нанесло их подругам, детям, им самим.

Одно из наиболее замечательных преображений произошло с участником коррекционной программы по имени Пол. Его подругу звали Кристал[79], отношения их были длительными и романтичными, но в какой-то момент насилие начало разрушать их изнутри. Пол даже несколько раз побывал в заключении за избиение жены. Однажды вечером во время сбора группы он вдруг начал что-то припоминать, почти машинально повторяя: «Да-да, а она тогда…» И тут же сам себя перебил: «Я почти было сорвался… Вероятно, стыд снова вернулся. Я хочу избавиться от него и начать все сначала». Потом он помолчал немного и снова заговорил: «Я собирался сказать, что она давит, давит, давит на меня, пока я не взорвусь. Но на самом деле суть вот в чем: стоит ударить ее, и мне становится очень плохо на душе. Мне не нужно этого делать. Она ни в чем не виновата и никогда не была виновата». На видео, где записан этот момент, заметно, что Пол смог говорить об абьюзе «не снимая с себя ответственности, но при этом освободившись от стыда», – подчеркивает Доус. «Он оказался способен критически оценить то, что совершил, и при этом не опускать плечи. Пол признал, что жил без надежды, и сам ужасался своей беспомощности».

На следующий день позвонила Кристал. Она сказала Доус: «Не знаю, что у вас там произошло, но пусть он продолжает ходить на эти встречи!» Накануне, по ее словам, Пол вернулся и спросил, не сделать ли ей чаю. Он принес ей чашку и признался, что подумывал о том, чтобы некоторое время пожить отдельно, но не говорил ей об этом. А тут решил спросить, хочет ли она этого. Может, ей нужно больше пространства? По свидетельству Кристал, Пол заявил: «Я никогда не давал тебе возможности сказать, чего ты хочешь. Может, тебе нужно побыть одной?»

Пол все еще находится под следствием после недавнего нападения на супругу, так что паре необходимо было снова явиться в суд. Вместо того чтобы оспаривать обвинения, как обычно делал Пол, в этот раз он заранее сам позвонил полицейским и спросил, что нужно сделать, чтобы освободить Кристал от необходимости продолжать тяжбу с ним. По совету полицейских он признал обвинения и получил приговор. «Пол написал группе письмо, отбывая заключение, и объяснил, что с ним произошло, – рассказывает Доус. – Он заявил, что не мог больше судиться с женой, не мог продолжать выставлять ее перед всеми в дурном свете, так что ей каждый раз приходилось опасаться, что служба опеки сочтет семью неблагополучной и заберет детей. Поэтому он просто признал, что действительно совершил то, что ему вменяется. И Кристал больше не нужно с этим разбираться». Отклик группы был не менее удивительным, чем само это послание. Участников не разозлило, что их товарищ снова оказался в тюрьме, и они не обрушились на Кристал, считая ее корнем зла. Их глубоко тронула вся эта история. Несколько человек очень эмоционально и даже со слезами на глазах обсуждали то, что произошло с Полом. Большое всего их интересовало, все ли в порядке с его женой. То, что человек взял на себя ответственность за содеянное, повлияло на умонастроения остальных, и некоторые принялись рассуждать и планировать, как последуют его примеру. «Один из мужчин решил оплатить большой долг по алиментам и при этом не проверять, как именно бывшая жена потратит эти деньги. Другие пришли к выводу, что надо просто прекратить конфликтовать – перестать выяснять отношения с женами и подругами, судиться с ними за опеку над детьми, травить в Фейсбуке и так далее», – говорит Кайли.