насладиться жизнью, живым разумом и молодым организмом, который быстро выздоравливает и вызывает мысли о неуязвимости. И потом, в 25 или около того, улучшение замедляется, все функции организма постепенно ухудшаются. Мы слабеем, становимся медленнее, кожа морщится и грубеет, зрение садится, кости теряют массу, и неизбежно мы становимся более хрупкими и легче умираем – без очевидных причин, кроме простой старости.

Каждый из нас вырастает из микроскопических яйцеклетки и клетки спермы в полноразмерного сознательного взрослого человека, но после такого, почти непостижимого чуда трансформации и роста нас почему-то губит поддержание тела – а это разве не сложнее, чем вырастить полноценного человека буквально из двух клеток! И тут не надо быть суперзлодеем, чтобы спросить: а почему? почему бы нам не жить вечно? кто сказал, что мы не сможем найти новое лекарство, возвращающее молодость так же просто, как другие лекарства возвращают здоровье больным? почему мы должны умирать?

Давайте для начала определимся с терминами, чтобы в дальнейшем сэкономить время. Отложим в сторону жалкие идеи о бессмертии, какими ничтожные людишки утешаются уже тысячелетиями, – о том, будто вы будете жить вечно в своих трудах, или в памяти любимых, или в лицах (и генетическом коде) ваших детей. Да бросьте. Ничто из этого не избавит вас от смерти – а что еще может стать минимальным и определяющим условием бессмертия? Вы суперзлодей и удовольствуетесь, только если будете жить вечно в своих трудах, в памяти любимых, в лицах и генетическом коде ваших детей – и буквально в своем живом теле.

Отставим и религиозные концепции бессмертия: суперзлодейское определение – это «быть живым тут, на Земле», а не «быть живым неким недоказуемым образом в загробной жизни, откуда нельзя воздействовать на наш мир научно подтвержденным путем». Конечно, могут жить вечно идеи, и много жизней отдано на развитие таких теорий, как коммунизм, капитализм, и прочих, не начинающихся на К, – только вот невозможно править планетой нематериальной железной рукой. Мы ищем настоящее бессмертие: чтобы ваше сознание, живое и активное, все еще развивалось за пределами тех 100 ± 20 лет, ныне возможных для людей, если они не умрут раньше из-за болезни или несчастного случая. Хотя мы все умираем либо от болезни, либо от несчастного случая[92].

Убивает-то не старость; убивает рак, сердечный приступ, болезнь Альцгеймера, пневмония и любая из сотен болезней и инфекций, которые мы открыли и назвали, – а может, легкая потеря равновесия и падение, которое бы вы в подростковом возрасте не заметили и забыли на следующий день. Когда люди умирают, всегда есть причина, которую можно определить, всегда есть часть тела, которая должна функционировать, но не может. Но в этом-то и дело: по мере старения все наши части становятся хуже. «Старение характеризуется общим прогрессивным упадком физиологических функций до такого состояния, когда жизнь невозможно поддерживать в случае тривиального повреждения тканей», – говорит научная статья, уместно озаглавленная «Причина смерти у очень старых людей». В старости люди умирают не потому, что перестает тикать какой-то таймер, а потому, что их тела находятся в состоянии полного упадка и болезни с мелкими несчастными случаями, которые раньше прошли бы бесследно, уже не проходят.

Пока проигнорируем несчастные случаи, предположив, что если нам удастся продлить жизнь, то мы будем куда осторожнее[93]. Отсюда возникает вопрос: если болезнь – враг, то почему мы просто не лечим все болезни? Ну, нельзя сказать, что мы не пытаемся; основная предпосылка и цель существования медицины в итоге сводится к тому, чтобы никому не пришлось умирать. Просто так исторически сложилось, что мы не добились особого успеха. И пусть следующая таблица, где записи во второй колонке ужасающим образом повторяются, прояснит этот нюанс.

Ожидаемая продолжительность жизни как бы почти во всей нашей истории

95 На самом деле ожидаемая продолжительность жизни в неолите могла быть и менее 30 лет, по некоторым оценкам – даже 20. Все-таки из-за освоения сельского хозяйства мы вошли в близкий контакт с животными, а значит – в контакт и с их болезнями, и некоторые из них стали нашими болезнями.

96 Само собой, после контакта с европейцами продолжительность жизни в Северной Америке ушла в пике – благодаря всем завезенным колонизаторами болезням.

Да, природные и политические факторы могли приподнимать и опускать ожидаемую продолжительность жизни на пару лет в зависимости от того, где и когда вы жили, но, несмотря на все достижения и учитывая всех, кто жил и умер в наше время, буквально для 99,9 % человеческого существования этот параметр топтался в пределах 30 лет. Оставшийся 0,1 %, чуть ли не погрешность, охватывает менее двух столетий – с конца XIX века до публикации этой книги в начале 2020-х[94]. Небольшой отрезок, в котором благодаря лучшему питанию, условиям жизни и широкому применению таких технологий, как вирусная теория заболеваний[95], пастеризация[96] и вакцинация[97], мы в конечном счете переломили ситуацию. И смотрите, что было дальше:

Глобальная ожидаемая продолжительность жизни с 1770 до 2019 года: тысячи и тысячи лет цивилизации наконец-то начали приносить плоды

Вы только гляньте на эту линию. Эта линия – абсолютно точно одно из величайших достижений человечества всех времен. Средняя ожидаемая продолжительность жизни по всему миру поднялась от менее 30 лет до более 70 всего за полтора века. Начиная с 1900-го мы в среднем прибавляли по году каждые три года, и не прерываемся больше ста лет подряд. Глядя на эту линию, можно подумать, будто мы последние 150 лет сражались с самой смертью и неплохо надрали ей задницу. Если вы верите (как биокосмисты 1920-х, см. врезку), что смерть «логически абсурдна, этически недопустима и эстетически уродлива», тогда для вас это исключительно хорошие новости.

Сколько смертей мы можем вылечить?

В начале XX века возникло общественное движение за бессмертие под названием «биокосмизм». (Его последователи верили еще в освоение космоса, отсюда и название.) Примечательно, что биокосмисты полагали, будто победа над смертью повлияет не только на живых сейчас, но и на все человечество ранее. На живущих, как они считали, лежит важный моральный долг вернуть к жизни всех, кто когда-либо умер, – хотя в методике, как это сделать, они и расходились.

Но тема воскрешения всех, кто когда-либо обитал на планете, к несчастью, находится слегка за пределами этой книги.

Еще очень легко экстраполировать линию на графике и воспрять духом.