* * *

Отто с нетерпением ждал начала ночной операции: надо как можно скорее реабилитироваться, доказать, что он – настоящий офицер. Человек с твердым характером и стальными нервами… А как иначе? Разве можно командовать людьми, если они тебя не уважают? Авторитет в армии – основа всего…

Все должны знать, что Отто Небель стойко переносит все тяготы и лишения войны, не боится смерти, хладнокровно ведет себя с пулями и снарядами. И, если надо, разделит общую судьбу со своими подчиненными… И особенно важно это доказать сейчас: скоро ему должны дать лейтенанта. К заветному званию Отто шел долго и трудно, и вот когда остался, по сути, один шаг… Нет, надо доказать, что его паника была случайностью, минутной слабостью, что этого больше никогда не повторится. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы в батальоне стали думать, будто он – трус и слабак. Тогда всему конец – и карьере, и самой его жизни!

И Отто принялся действовать. Прежде всего надо было решить, как вытаскивать «тигр» из грязевой ловушки. Двигатель – в полном порядке, запустить его – пара минут, но как вывести танк наверх? Тут, несомненно, будут нужны гати. И Отто приказал пехотинцам унтера Докеля взять с собой длинные, крепкие бревна: положим под гусеницы, и, может быть, удастся самим выбраться наверх. Самое трудное – преодолеть первые несколько метров, а дальше уже легче, танк сам пойдет…

Ровно в полночь Отто Небель повел своих людей к дамбе: он – впереди, возглавляя группу, следом – механик-водитель Людвиг Лямке, за ними, тяжело сопя (у каждого на плече – приличный сосновый ствол), – десять человек унтер-офицера Докеля. Подошли, Отто дал знак – всем залечь. И начал внимательно осматривать в бинокль дамбу. Он очень боялся, что русские подобрались к его танку и устроили засаду. Но, похоже, пока их не было. По крайней мере, никого не видно…

Что ж, прекрасно, надо приступать к делу – и как можно скорее. Отто повел людей к своему «тигру» – его вытащим первым. Приказал пехотинцам скинуть бревна под гусеницы и залечь чуть вперед, образуя боевое охранение. Сам же вместе с водителем Лямке полез в «тигр»… К счастью, внутри, как он и думал, все осталось в полном порядке, надо только завести машину и выбраться из торфа (если удастся).

Завели, попробовали вылезти – не вышло. Танк натужно ревел, дергался взад и вперед, пытаясь нащупать твердую опору… Гусеницы давили гати, бревна трещали… Но танк с места так и не сдвинулся. Сосновые стволы ломались, как спички, целиком уходили в мягкий грунт – не могли выдержать тяжесть танка. И, в конце концов, разошлись, расщепились… «Все-таки надо звать на помощь Pz.III, – решил Отто. – С первым вариантом не получилось, попробуем второй».

Приказал заглушить двигатель, связался с обер-лейтенантом Гердтелем, и тот, как и планировалось, отправил на помощь две «тройки» – третью пока оставил в резерве. Панцеры на малом ходу пошли к дамбе… Сейчас впрягутся дружно и выдернут застрявшие «тигры» из торфяника. Надо только немного подождать.

…Советские разведчики, занявшие позицию у первого панцера, заметили суету возле крайнего «тигра» и насторожились: похоже, его пытаются вытащить. Догадка подтвердилась: двигатель танка взревел, словно стадо диких буйволов, и панцер начал дергаться, пытаясь выползти из грязи… Матвей Прохоров оставил изучение своего «тигра» и выглянул наружу: хм, гитлеровцы все-таки появились… Сейчас выведут танк из ямы, и все, считай, упорхнула птичка! А за ним – и остальные. Нет, ребята, так дело не пойдет! Надо бы помешать…

Слава Богу, есть гранаты. Сейчас незаметно подберемся в темноте и метнем под гусеницы… И никуда они уже не денутся!

Матвей скатился с брони, залег возле своих разведчиков. Но перед этим приказал Телятину и Добужеву: вы нам пока не нужны, разберемся с немцами без вас. У вас другая задача – изучайте панцер, чтобы потом детально описать. В общем, занимайтесь своим делом. Если что, отступайте, но сначала этот танк взорвите. Труда не составит: гранату – на снарядную укладку, и готово, а потом – быстро наружу. Пяти секунд хватит, чтобы отбежать. Боекомплект у панцера, считай, полный, не израсходованный, рванет так, что мало не покажется…

…А сам с разведчиками пополз к танку, который пытались увести. Сейчас разберемся с его экипажем… Но вскоре уловил негромкую речь: совсем рядом полушепотом разговаривали по-немецки. Ясно, это боевое охранение, прикрывает танкистов, пока они возятся. Сколько там их? Не разглядишь в темноте… Наверное, отделение, не меньше, может быть, даже два… А у них – всего пять человек. Но ничего, как говорится, наглость города берет! На нашей стороне – внезапность, да и условия подходящие – ночь, ничего не видно. Может, повезет…

Матвей шепотом приказал: приготовить гранаты. Подберемся поближе и закидаем гитлеровцев, отгоним от танков. И никуда панцеры от нас не денутся, будут стоять, как миленькие… Эх, жаль, бутылки с зажигательной смесью с собой не захватили, а то бы кинули на двигатель – и все, дело сделано. Был бы такой фрицам фейерверк, любо-дорого посмотреть! Но нет, не догадались…

* * *

Пока сидели и ждали подхода «троек», Отто Небель решил покурить. Вылез из «тигра» и сел за кормой: здесь вполне можно, русские не увидят – массивный корпус полностью закрывает. Курить Отто начал относительно недавно, только когда попал в Россию – до этого не баловался. А тут такие условия, особенно осенью и зимой… Поневоле втянешься! Сигареты хороши прежде всего тем, что успокаивают нервы перед боем, а потом снимают усталость, напряжение, позволяют немного отвлечься. Ну, и согревает тоже…

Шнапс, конечно, в этом смысле куда лучше (особенно в сырость и холод), но обер-лейтенант Гердтель терпеть не может запах алкоголя, а потому строго-настрого запретил подчиненным употреблять спиртное. В принципе, пить в панцерных частях разрешалось, но лишь в очень морозную погоду, когда приходилось подолгу сидеть в стальных коробках, ожидая начала боя. Но сейчас-то еще сентябрь…

…Нет, конечно, панцергренадеры пили потихоньку, как же без этого, но старались на глаза строгому обер-лейтенанту не попадаться. Пехотинцам в этом плане было гораздо легче: шнапс (как правило, из дома, полученный в посылках) они совершенно открыто употребляли перед боем – для храбрости. Или же после него, чтобы прийти в себя…

Другое дело – сигареты, их можно курить без ограничений. Отто, как и многие немецкие офицеры, покупал в основном недорогие «Eckstein № 5», более же опытные курильщики предпочитали трубочный табак (он считался более крепким). А еще за большую удачу считалось добыть русскую ма хорку…

Советский табак очень высоко ценился в вермахте, солдаты не брезговали обыскивать тела убитых красноармейцев и командиров, забирали себе кисеты с махрой или же пачки «Беломорканала». Большим везением считалось найти папиросы «Казбек», но их выдавали только комсоставу. Вот это настоящее курево! Не та трава, которую продают в армейских лавках под видом табака… Настоящие ценители говорили, что одна русская папироса стоит двух-трех сигарет. Это как минимум! И обменивали их так же – в той же пропорции.

…Небель достал из кармана сигаретную пачку, зажигалку и хотел было закурить, но не успел – темноту разорвала яркая вспышка. Взрыв! Отто мгновенно упал на землю (выработалось до автоматизма), выхватил из кобуры «вальтер». Тут же рядом грохнула еще одна граната, по стальному корпусу панцера гулко застучали осколки, затем заливисто, бойко застучали автоматы…