Джулиан промчался сквозь группу и устремился вверх по лестнице, оставляя за собой холодный шлейф, взметнувший мусор и укусивший Ядриэля за щеки.

Некоторое время он стоял в ошеломлении. Омар, Флака, Рокки и Лука прижались друг к другу, уставившись на него во все глаза.

Лицо Ядриэля заливало жаром. Как мог он так капитально облажаться?

– Я… простите, я…

Омар прервал его, указывая в сторону лестницы:

– Проваливайте. Сейчас же. – Его голос понизился до рыка.

– Ядз, – предупредила Марица, уже пятясь к лестнице. Собаки приклеились к ее бедрам.

Он видел их потрясенные, испуганные взгляды. Рокки обнимала дрожащую Флаку, стараясь казаться сильной, но этот фасад уже дал трещину. Лука, почти не видимый за Омаром, не отрывал глаз от скейтборда.

– Я…

– СЕЙЧАС ЖЕ! – крикнул Омар.

Ядриэль вздрогнул, но уступил.

Марица уже поднималась по лестнице – ее волокли за собой Донателло и Микеланджело. Пока Ядриэль догонял ее, он думал лишь об одном: Джулиане и его друзьях. Их лицах. Он не был создан для этого. Он только все портил.

– Что ж, по крайней мере, никто не умер, – сказала Марица на бегу, пытаясь догнать Джулиана. Донателло и Микеланджело радостно трусили по обе стороны от нее, словно ничего не произошло.

– Не смешно. – В Ядриэле боролись унижение и чувство вины, а также злость на Джулиана. Его эмоциональный всплеск взбесил Ядриэля. Кричать и злиться – это одно, но агрессивное поведение – совсем другое.

Джулиан отказывался сбавить скорость или подождать, и, как следствие, Ядриэль и Марица гнались за ним по улицам. Под худи по спине Ядриэля текла струйка пота. Октябрь в Лос-Анджелесе был недостаточно прохладным, а стягиватель не давал ему дышать во время бега.

Они перебежали через дорогу к железным воротам кладбища. Меньше всего Ядриэль сейчас хотел, чтобы Джулиан ворвался и привлек внимание других духов и брух.

Ядриэль рванул вперед, догоняя Джулиана.

– Эй! – позвал он. – Ну и что же это за идиотский мачизм?

Он был зол. Выходка Джулиана испугала его, от чего он только сердился еще больше.

Джулиан повернулся так резко, что Ядриэль отступил на шаг.

– Ты собирался сказать им, что я мертв! – кипел он, оскалив зубы. Куртка развевалась на холодном ветру.

Ядриэль не дрогнул под смертоносным взглядом Джулиана, хоть инстинкт и подсказывал ему отступить:

– Нет, не собирался! – огрызнулся он, пытаясь звучать как можно яростнее.

Смех Джулиана был резким, а ухмылка – саркастичной и недоверчивой.

Он задел Ядриэля, чего, судя по всему, и добивался. Тому пришлось собрать все оставшееся терпение, чтобы не накинуться на Джулиана в ответ.

– Ты попросил не говорить им, вот я и не сказал. – Он вызывающе встретил взгляд Джулиана. – И не сказал бы, – подчеркнул он.

Рычание Джулиана на мгновение заколебалось. Его взгляд был напряженным, вопросительным и испытующим.

Ядриэль встретил его безо всяких колебаний.

– Я бы никогда и никого не подверг аутингу[84], – сказал он Джулиану.

Постепенно резкие черты Джулиана смягчились. Ветер стих. Воздух потеплел. Джулиан отвернулся первым.

Напряжение в плечах Ядриэля ослабло.

Джулиан долго смотрел на солнце, садившееся за холмы.

Задней мыслью Ядриэль понимал, что скоро стемнеет. Если они не двинутся с места, Лита и Энрике учинят скандал. Но в данный момент у них были проблемы поважнее, чем нарушение комендантского часа.

– Я просто хочу обрубить все концы, – тихо сказал Джулиан.

«Вряд ли это возможно», – подумал Ядриэль. Единожды попав на орбиту Джулиана, забыть о нем было невозможно.

Он и сам вряд ли его забудет.

Ядриэль изучил профиль Джулиана. Беспокойный лоб, сильный нос и упрямый изгиб подбородка. Его щеки покраснели, мышцы челюсти не переставали работать. Тусклый свет окрасил его тело в прохладные пастельные цвета. Джулиан был словно нарисован на фоне города в серебристо-голубых тонах, как водянистая тень.

Джулиан был раздолбаем – упрямым, импульсивным и, вне всякого сомнения, несносным. Но Ядриэль видел, как неистово он заботится о людях, которые для него важны, и не сомневался, что Джулиан готов пожертвовать ради своих друзей жизнью.

Что, вероятно, и произошло.

– Я понимаю: ты не хочешь причинять боль своим друзьям, – сказал Ядриэль, на сей раз мягче. – Или своему брату. – Джулиан взглянул на него краем глаза. – Но эта ситуация – она не только о тебе.

Джулиан собирался поспорить, поэтому Ядриэль быстро продолжил, прежде чем тот перехватил инициативу.

– Вчера вечером на тебя напали, и этот человек, кто бы он ни был, убил тебя; это мы знаем наверняка. Но затем ты – твое тело – полностью, бесследно исчезло, – объяснил он. – Через пару часов после этого умер Мигель, и теперь мы тоже не можем его найти.

Поначалу он не мог сложить детали воедино. Но затем они поговорили с друзьями Джулиана, и те рассказали ему то, чего Джулиан не мог вспомнить или чего он не знал. Они заполнили пробелы, и итоговая картина была ужасающей.

– Мигель должен был патрулировать кладбище, и именно там мы нашли твое ожерелье, – подчеркнул Ядриэль, вытаскивая кулон со Святым Иудой из ворота своего худи.

Это моментально привлекло внимание Джулиана, взметнувшего брови. Он коснулся собственной шеи, скучая по кулону.

– Это не может быть простым совпадением. То, что случилось с тобой, вероятно, случилось и с Мигелем, – вздохнул Ядриэль, опуская руку. – Происходит что-то гораздо более серьезное, но я не знаю что.

Он заколебался, предвосхищая реакцию Джулиана, но все же сказал:

– Вот если бы мы только побывали у тебя дома…

– Не хочу видеть брата, – отрезал Джулиан.

В Ядриэле вспыхнули усталость и недовольство:

– Понимаю, и все же…

Марица выступила вперед.

– Если бы мы взяли одну из твоих футболок или любую другую вещь, то смогли бы попробовать отследить тело, – предложила она, слегка пожав плечом. – Донателло и Микеланджело не прошли тест на трекинг, но вариантов у нас не так много.

Джулиан перевел взгляд с нее на собак, нисколько не убежденный.

В Ядриэле, напротив, загорелась надежда.