Райлин хмуро глянула на Корда, но впервые не услышала в его голосе иронии.

– Сейчас ведь десять утра, – заметила она.

– Не там, куда мы поедем, – заулыбался парень.

Райлин ничего не понимала, пока они не вышли на станции Гранд-Централ, транспортном узле, который занимал шесть этажей восточной стороны Башни. Корд провел ее вниз по культовым мраморным ступенькам, перенесенным сюда из настоящего Гранд-Централа, мимо монорельсовых линий и лифтовых холлов, к самой дальней части станции.

– Подожди, – медленно проговорила Райлин, осознав происходящее, – ты же не… я не…

– Слишком поздно, на наш поезд уже началась посадка. – Корд потянул ее к платформе Гиперпетли, где стоял обтекаемый, словно пуля, вагон со светящейся вывеской «Paris. La gare d’Ouest»[7]. Потрясенная Райлин последовала за парнем, не смея возражать. Внутри вагона находилось четыре пары сидений – огромные раскладывающиеся кресла темно-лилового цвета, разделенные звуконепроницаемыми перегородками.

– Наши места – один-А и один-Б, – сказал Корд, найдя нужный ряд.

Райлин ступила в проход:

– Корд, я не могу. Для меня это слишком.

Райлин не знала, сколько стоил билет первого класса на Гиперпетлю, но подозревала, что лучше оставаться в неведении.

– Устраивайся поудобнее. – Корд занял место у окна. – Если не хочешь, оставайся. Я в любом случае еду в Париж. Только решай поскорее, – добавил он, когда в колонках зазвучал обратный отсчет, – через полторы минуты этот поезд нырнет под Атлантический океан и помчится к Европе со скоростью тысяча двести километров в час.

Райлин развернулась к вестибюлю, готовая прыгнуть на платформу и вычеркнуть из своей жизни этот день. Может, даже вернуться к Бузу и попроситься обратно. Но что-то ее остановило. Девушка безотрывно смотрела, как на экране шел обратный отсчет: оставалось меньше минуты. Передумав, Райлин вернулась в первый ряд.

– Давай поменяемся местами.

– Из окна не на что будет смотреть, только на стены тоннеля, – сказал Корд, однако расстегнул магнитный ремень безопасности и передвинулся к проходу.

– Меня не волнует тоннель. – Райлин устроилась на сиденье. – Хочу увидеть Париж как можно раньше.

Поезд стал набирать скорость.

Трехчасовая поездка прошла быстрее, чем Райлин предполагала. Корд заказал круассаны и кафе-о-ле, а она успела посмотреть старый фильм на французском в двухмерном формате. Смысл она не сильно поняла: что-то про француза с большим носом, влюбленного в темноволосую женщину.

– Можно ведь включить английский перевод, – прошептал Корд, но Райлин отмахнулась.

Ей нравилось мягкое и ласкающее слух звучание французского. Оно было сладким, как мед.

Когда поезд вынырнул на поверхность и понесся по Франции, Райлин прижалась лбом к окну, впитывая каждую деталь. Происходящее казалось нереальным. Жаль, мама не видит. Она бы тоже не поверила.

– Куда пойдем? – спросил Корд.

Они наконец высадились и прошли гостевой биосканер, сверявший сетчатку с цифровым паспортом, прежде чем впустить посетителей на территорию страны. Вечернее солнце восхитительными золотыми реками разливалось по старинным улочкам.

– К Эйфелевой башне, – без колебаний решила Райлин и коснулась своего медальона.

– Из одной Башни в другую, все ясно, – иронично заметил Корд, но ее жест не ускользнул от его внимания.

Улицы Парижа не были перекопаны и снабжены магнитными полосами, позволяющими держать в воздухе ховеры, поэтому Райлин и Корд забрались в таксимобиль и поехали по забавным старым мощеным улицам по направлению к Эйфелевой башне.

У них едва хватило времени забраться наверх. Под конец Райлин бежала, словно ребенок, а достигнув верхней платформы, ахнула от восторга. На улицы Парижа опускались сумерки, создавая волшебную атмосферу.

– Все как ты и ожидала? – спросил Корд, поднимаясь следом.

Райлин вспомнила о сеансах виртуальной реальности в школьной библиотеке, о тех днях, когда после уроков ждала своей очереди, чтобы снова включить симуляцию Эйфелевой башни. Она делала это столько раз, что теперь знала все наизусть. Девушка вцепилась в поручни, истертые за несколько веков тысячами рук, и вдохнула через рот, смакуя вкус прохладного парижского воздуха.

– Даже лучше. Это… прекрасно, – прошептала она, наблюдая, как последние лучи солнца золотят белый купол Сакре-Кёр.

На улицах внизу мельтешили мужчины и женщины, сигналили электрокары, все кругом жизнерадостно гудело, создавая некий хаос, ничуть не похожий на строгую упорядоченность Башни.

– Так и есть, – произнес Корд, глядя на Райлин.

До шести вечера – до самого закрытия – они бродили по этой металлической громадине, затем двинулись вдоль набережной к кварталу Сен-Жермен-де-Пре. Пока они проходили многочисленные пекарни, откуда доносились запахи глазури и сахарной ваты, Райлин порывалась остановиться и купить эклеров для Криссы.

– Есть местечко получше, – настаивал Корд, ведя девушку по извилистым мощеным улицам.

Наконец они остановились возле неброской синей двери на углу. Очутившись внутри, Райлин ахнула. Тесное помещение было щедро украшено изысканными старинными зеркалами и обоями с рисунком в виде золотых листьев.

– Bonsoir, monsieur, mademoiselle, – кивая, проговорил метрдотель в белых перчатках. – Добро пожаловать в кафе «Пари».

Райлин с любопытством посмотрела на Корда:

– Откуда ты узнал?

– Ты же сама рассказывала, помнишь?

Они проследовали за метрдотелем в обеденный зал, озаренный сотнями свечей в медных канделябрах, которые парили в воздухе благодаря невидимым микроховерам. Мягкий свет падал на золотые блюда, хрустальные бокалы с шампанским, украшения, искрившиеся на запястьях и шеях других посетителей. В углу сама по себе играла скрипка, покрытая замысловатыми завитками. Райлин знала, что все это лишь видимость, а музыка доносится из крошечных высокочастотных динамиков, разбросанных по всему залу. Но все равно зрелище зачаровывало.

Может, даже слишком, подумала Райлин, включая рассудительность. Внезапно она показалась себе дурочкой, очутившейся на другом конце света с парнем, которого толком не знала, но было поздно что-либо менять. Она подсчитала, сколько денег стоило это приключение, и ее замутило. Что он захочет получить взамен?

– Корд. Зачем ты все это делаешь?

– Потому что хочу. И могу.

Взяв бутылку шампанского, парень наполнил бокалы, но Райлин не собиралась отступать. Вспомнилась первая встреча с Брайсом: тот говорил, что вкус Корда улучшился и она «симпатичнее, чем предыдущая девушка».

– Если думаешь, что я стану спать с тобой из-за всего этого, ты сильно ошибаешься.