Амина смотрела на качающуюся внизу за окном землю и представляла себе, как ее родители приземляются в Альбукерке, глядя на все это широко открытыми глазами. Амина тогда еще не родилась, а Акила они оставили в Салеме на восемь месяцев, чтобы успеть обустроиться на новом месте. Впервые за много лет Томас и Камала остались вдвоем. Амина вообразила, как они прибыли сюда на закате, держась за руки, хотя такого она не видела ни разу в жизни, и на их щеках играли оранжевые отсветы. В ее грезах между родителями не было ни отдаленности, ни робости, ни неловкости – с момента брака, не получившего одобрения Аммачи, прошло всего несколько лет. Камала и Томас молоды, влюблены друг в друга, и вот, в сумерках, они врываются в новую страну. Во время посадки они наверняка что-то шепчут друг другу на ухо.

– Милая! Сюда!

Амина оглянулась и увидела Камалу, бежавшую вниз по эскалатору в розовом хлопковом сари и кроссовках. На плече у нее висела огромная черная сумка, темные волосы, как всегда, были заплетены в косу. Хрупкая, миниатюрная Камала неслась по аэропорту, раскачиваясь из стороны в сторону, словно сошедшая с ума стрелка метронома, совершенно не обращая внимания на изумленные взгляды вокруг. Даже сейчас, когда ей было уже давно за пятьдесят и в черных прядях, обрамлявших изящные скулы, появилась седина, она выглядела по-девически красивой.

– Я десять минут наверху прождала! – закричала она и схватила Амину за руку, словно испугавшись, что та может сбежать.

– Так там же зона отправления, мам!

– И что дальше? – смерила ее взглядом Камала. – Ты сильно похудела! Плохо питаешься?

– Да я вообще есть перестала.

– Что?!

– Шучу, – сжала ее плечо Амина и нежно подтолкнула к эскалатору, – нормально я ем! Вот вчера, например, ужинала с Садживом и Димпл, – ляпнула она и тут же пожалела об этом, увидев, как засияла мама.

– Так-так! И как же поживает мистер Саджив?

– Отлично, – ответила Амина, ступая на эскалатор.

Камала последовала за ней и поднялась повыше, словно кошка, пытающаяся забраться на стопку бумаги.

– У него теперь какая-то важная работа, да? Чем он там занимается?

– Не помню.

– Кажется, программист, – улыбнулась Камала.

На улице их ждал старенький оранжевый «форд», со всех сторон занесенный песком. С минуту мать и дочь смотрели на него, собираясь с духом.

– Ладно! Побежали! – крикнула Камала, они бросились к машине, закинули сумку в багажник и прыгнули на передние сиденья. – Фу-у-у! Ну и погодка! – прокричала Камала, как только они влетели внутрь, и рассмеялась, глядя, как Амина захлопывает дверь.

Отъехав от терминала прибытия, Камала подрезала встречную машину и благодушно помахала рукой водителю, который с перекошенным лицом показал ей средний палец.

– Так, значит, завтра тебя хотят видеть Рамакришна, Радж приготовит джалеби!

– Ну почему мы не можем сказать, что я не люблю джалеби?! – поморщилась Амина.

– Потому что в детстве ты их обожала!

Вообще-то, джалеби обожал Акил, но если бы она сказала это, то сделала бы матери больно – одно упоминание имени Акила погружало ее в тягостное молчание на несколько минут, а иногда и часов.

– А теперь они мне не нравятся!

– Радж так любит готовить их для тебя, да и твой отец с удовольствием поест, так что ничего страшного, правда?

Правда, подумала Амина, а вслух спросила:

– Кстати, где папа?

– Тяжелый пациент. А у тебя хорошая кожа! Пользуешься кремом «Понд», который я тебе посылала?

– Погоди, он оперирует?!

– Ну конечно, а что ему еще делать?

– Ну не знаю… отдыхать?

– Он не болен.

– Болен, раз ты попросила меня приехать!

– Я сказала, что он разговаривает сам с собой, вовсе он не болен! Ты сама решила, что тебе стоит приехать!

Амина покачала головой, но не стала отвечать. Какой смысл? Как только Камала переписывала воспоминания так, как ей это нравилось, доступа к ним оставалось не больше, чем к правительственным документам под грифом «Совершенно секретно». Они свернули на север, и ветер задул еще сильнее. В нескольких милях отсюда в облаке пыли маячил больничный комплекс, находившийся в единственном районе, где здания были выше десяти этажей. Амина покосилась в ту сторону.

– Как вчера прошел день? У тебя свадьба была?

– Да все отлично, – ответила Амина, стараясь не вспоминать выражение лица Лесли Бил, груду пальто и торчащие из-под них руки и ноги.

– Симпатичная невеста?

– Ну…

– А как ее зовут?

– Джессика.

– Джес-си-ка, – кивая, повторила по слогам мать. – Сколько ей?

– Двадцать три.

– Ясно, – тихо сказала Камала, перестраиваясь в другой ряд. – Повезло ей, да? Мама, должно быть, вздохнула с облегчением?

– Наверняка. Не то что ты, бедняжка!

– Я этого не говорила! – обернулась к ней мать. – И что, у Саджива есть девушка?

– Вроде как нет.

Камала покачала головой и закивала, словно пытаясь утрясти полученную информацию и оценить ее. Поразминав пальцы о руль, она наконец сказала:

– Значит, вы с Садживом можете встретиться на свидании.

– Нет, не можем.

– Почему?

– Потому что он не в моем вкусе!

– Ах вот как! – фыркнула мама.

– Что «вот как»? Это важно, мам! Вполне нормальное условие!

– И незачем так кричать, – нахмурилась Камала. – Я же просто предложила!

– Мне же тридцать лет, – пробормотала Амина, – нельзя советовать тридцатилетней женщине, с кем ей встречаться!

– Двадцатидевятилетней! А тебе друзья на этот счет ничего не говорят? Димпл, например?

– Это не одно и то же!

– Ну конечно! Потрясающая страна! Здесь одни дети спрашивают у других, с кем им провести жизнь!

Амина прижалась к окну. Впереди на шоссе в грузовик врезался огромный шар из развевающихся на ветру стеблей перекати-поля.

– Отвезешь меня в больницу?

– Что?!

– Я хочу увидеть папу, ненадолго.

– Подожди, пока он не придет домой. Да и вообще, может, он оперирует!

– Тогда мне скажут, чтобы я оставила ему сообщение.

– Да зачем туда вообще ехать? Больница – ужасное место!

– Мам!

– Ладно-ладно, – вздохнула Камала, бросив взгляд в зеркало заднего вида и перестроившись в другой ряд. – Но я заходить не буду.