– Ну, за встречу! – сказал он.

Чокаться они не стали. Амина сделала большой глоток. «Хорошая вещь» отдавала запахом костра.

– Не понравилось?

– Пока не поняла, – выдохнула она.

Томас с улыбкой посмотрел на нее, сел в свое кресло и жестом пригласил Амину присесть.

– Как там Сиэтл? – спросил он.

– Сам понимаешь, как всегда.

– Работа все еще нравится?

Амина натянуто улыбнулась и про себя порадовалась тому, что ее карьера оставалась загадкой для Томаса.

– Да, все хорошо.

– Тебе нравится снимать свадьбы?

– Да, – удивляясь сама себе, честно ответила Амина, – похоже, так.

– Хорошо! Повезло тебе, да?

Этот вопрос не предполагал ответа, скорее, Томас просто хотел убедиться, что Амина усвоила главный жизненный урок, который он ей преподал: у человека обязательно должно быть любимое дело.

– Очень важно, – продолжал он, – чтобы тебе нравилось то, чем ты занимаешься! Американцы почему-то вбили себе в голову, что сначала надо заработать кучу денег, а потом тратить их в свое удовольствие в свободное время, подальше от работы. Очень странный образ жизни! Люди от этого становятся неуравновешенными! – покрутив пальцем у виска, провозгласил он.

– А ты никогда так не относился к своей работе?

– Никогда! Бывают, конечно, неудачные дни, но это у всех случается. Тем не менее каждое утро я с радостью еду в больницу. Жду нового дня с нетерпением, – ответил он, предвкушая возможность сделать свое излюбленное признание. – А знаешь, я ведь был посредственным студентом!

– Да ты что? – с притворным удивлением отозвалась Амина.

– Если честно, то просто ужасным! – сокрушенно покачал головой Томас. – От меня у всех были сплошные неприятности, и Аммачи… Мне просто повезло, что я попал в медицинский институт! То есть оценки у меня, конечно, были хорошие, но вот амбиций оказалось маловато…

Амина сделала большой глоток виски, наблюдая за отцом. Черты его лица постепенно смягчались, разглаживались – так бывает в кино, когда актер, исполняющий роль папаши, начинает вспоминать, как влюбился в свою будущую жену.

– А доктор Картер? – поддержала разговор она.

– Да! Вот именно! До того как он приехал в Веллор, я к живому мозгу даже не прикасался, можешь себе представить? А демонстрации? Операции? В тот первый день мы простояли на ногах, наверное, часов одиннадцать! Говорят, время иногда останавливается, так оно и есть! Как только находишь дело по душе, стрелки часов замирают, чтобы ты мог наслаждаться им дольше!

Он взглянул на дочь, явно довольный произнесенным монологом, и у Амины сжалось сердце. Она залпом допила свой виски. Отец поднялся и жестом попросил передать ему стакан. Принц Филип сделал слабую попытку встать, но потом снова опустился на пол.

– Ой, ну насчет этого я не знаю, – вдруг произнес Томас, направляясь к шкафчикам.

– Насчет чего? – удивленно посмотрела на него Амина, чувствуя, как все тело слегка пульсирует от жара.

Эта «штука» оказалась явно покрепче, чем остальные, а может быть, Амина просто отвыкла от крепких напитков.

– Ами, ты о чем?

– Ты что-то мне сказал?

– Не-а, – покачал он головой, открывая шкафчик. – Хорошо, что ты приехала! А ты решила навестить нас, потому что время свободное появилось?

В его голосе прозвучало нечто такое, что Амина насторожилась и взглянула на отца. Тот не шевелился, рука застыла на полпути к бутылке в ожидании ответа дочери.

– В общем, да, – произнесла Амина и подождала, пока отец не отдаст ей стакан. – Ну и мама за тебя беспокоится, – добавила она.

– Насчет чего беспокоится?

– Что с тобой может быть не все в порядке…

– Ой, да ладно! – взмахнул своей огромной ладонью Томас. – Она всегда так думала, по-моему! – Он вопросительно посмотрел на Амину, но та лишь пожала плечами, и Томас нахмурился еще сильнее. – В любом случае твоя мать всегда боялась того, чего не может контролировать!

– Возможно, она просто неверно все поняла.

– Да, в этом деле она тоже мастер, – согласился Томас и откашлялся. – Она тебе говорила, что отправила две тысячи долларов какому-то очередному радиопроповеднику?

– Что?! Нет! Когда?

– Да в прошлом месяце!

– Господи… И что ты сделал?

– Ничего! А что тут сделаешь? Она же на себя ни цента не тратит. Решила все отдать какому-то шарлатану? Что ж, таков ее выбор, – развел руками Томас, отвернулся и долго смотрел во двор. – Я думаю, – продолжал он, крутя в руках стакан и наблюдая, как виски стекает по стенкам, – что у нее духовный кризис.

– Правда? У мамы? – переспросила Амина, и отец кивнул, не глядя ей в глаза.

– Понимаешь, она теперь в церковь не ходит, не знает, что делать с верой. По-моему, это влияет на нее. Ей на пустом месте мерещится всякое зло и еще черт знает что, – объяснил Томас, сморщив нос, словно говоря: «Ну что тут поделаешь?»

Амина пристально посмотрела на отца. Уверенная поза, проницательный взгляд. Вокруг радужки глаз появился ободок – первые, робкие предвестники старения.

– С тобой все в порядке, – сказала она вслух, и Томас кивнул. – Ну конечно в порядке, – повторила Амина, с облегчением откидываясь на спинку кресла.

– А ты и правда решила, будто что-то не так?

– Не знаю. После маминого звонка у меня действительно появились подозрения на этот счет. Она заявила, что ты сидишь тут ночи напролет и разговариваешь с Аммачи! – пояснила Амина.

Она ожидала, что отец рассмеется, как всегда, когда они обсуждали причуды Камалы, но тот вдруг обиженно надул губы.

– Что такое?

– Ты ей поверила.

– Я не знала, что и думать…

– Конечно, понимаю, – с явной обидой в голосе произнес Томас.

– Пап…

Он отвернулся. Амина тихонько поставила свои обутые в кроссовки ноги на его черные рабочие ботинки, а потом ткнула его локтем в бок, и через некоторое время отец ответил ей тем же. Принц Филип зашевелился во сне и перекатился на спину, выставив напоказ мохнатый живот и гениталии, пасть приоткрылась, обнажились острые клыки.

– О, кстати! – резко подскочил Томас, и Амина вздрогнула от неожиданности. – Я тебе об этом уже рассказывал? – спросил он, шагнув к стеллажу.

Отец нашарил в темноте выключатель, потом еще один, наконец вытащил из недр стеллажа две большие, связанные вместе ложки и помахал ими.

– А что это?

– Пойдем покажу!

– Что покажешь? Куда идти?

– Туда, – кивнул Томас в сторону двора. – Ты будешь в восторге!