– Колись, где нормального мужика нашла? Скажи правду! Мы же подруги!

Целую неделю Лида стойко держалась, но потом все-таки призналась. И что же сделала Тамара? Конечно, она последовала примеру подруги и прямой наводкой понеслась в тот же центр репродукции и потребовала там себе самого лучшего донора.

– И чтобы ты знала, у моего тоже стопроцентный результат. И востребован он побольше твоего.

И подруги стали дружно растить свои беременности, потом одна за другой родили и также дружно принялись воспитывать своих мальчиков.

– Такая вот история.

– Так что связи с отцами наших мальчишек мы не имеем.

– Мы даже их имен не знаем.

Вот что хотели поведать женщины. Но Сашу их рассказ заставил задуматься. Что-то в нем было такое, что цепляло пытливый ум юного сыщика. Сейчас он находился в гостях у Тамары. А в первый раз был в доме у Лиды. Но разницы он практически и не ощущал. Женщины жили в блочных домах со схожей планировкой, в квартирах был сделан одинакового качества ремонт, обои были похожими, мебель, техника, посуда – тоже. И даже то, как обе женщины расположили мебель в квартирах, было похоже.

Тамара с Лидой были подругами, а не сестрами, но даже в их внешности прослеживалось что-то общее. Так не могли ли столь похожие друг на друга и вкусами, и образом жизни женщины выбрать в родители своим детям одного и того же мужчину? Эта мысль прочно засела в голове у Саши и никак не хотела оттуда уходить.

И он спросил:

– Пускай имени доноров вы не знаете, но хоть что-нибудь вы про них знаете?

– Внешность.

– И как они выглядели?

– Высокий.

– Светловолосый.

– Кудрявый.

– Губы чуть пухлые.

– Глаза голубые.

– Зубы идеальные.

– Лишь между двумя передними зубами крохотная щербинка.

– Но, говорят, это к счастью.

Женщины закончили выкрикивать одна за другой и удивленно переглянулись.

– Ты сейчас про кого говорила?

– Про моего донора. А ты?

– И я про моего.

Саша кивнул. Дело двигалось в нужном ему направлении.

– Ну, а номер, который был присвоен вашим донорам, вы запомнили?

– Конечно.

– Ф – триста тридцать одна тысяча триста тридцать три. И я…

Лида недоговорила, потому что ее подруга громко ахнула.

– И я! Я тоже выбрала его!

– Кого?

– Этого… Триста тридцать одна тысяча триста тридцать три.

– Не может быть! Ты путаешь!

– На всю жизнь эти цифры мне в память врезались. Не путаю я. Еще сомневалась, что третья и четвертые цифры вместе число тринадцать составляют. Не очень-то оно счастливое. Но потом я подумала, что тридцать три в начале и тридцать три в конце должны негативное воздействие числа тринадцать погасить. Так что номер я запомнила верно.

– И я!

– И значит, что у наших мальчишек один и тот же папаша!

Саша не удержался и потер руки. Есть все-таки зацепочка! Есть! Правильно он чувствовал, что тут кроется какая-то загадка. И вот она, пожалуйста, в чистом виде.

После этого он решил посетить репродуктивный центр «Мамочкины детки», который предложил двум подругам одного и того же донора. Но этот визит предстояло совершить завтра, потому что в первом часу ночи вряд ли там нашелся бы желающий поговорить с Сашей. Да и сам Саша чувствовал себя слишком вымотанным, чтобы еще куда-то тащиться. Завалиться бы спать и чтобы до утра его никто не трогал, не кантовал.

Барон эту идею хозяина поддерживал целиком и полностью. Все время разговора Саши с женщинами пес проспал возле кресла, вытянув все свои четыре лапы. Скорей бы добраться домой. Вот о чем думали хозяин с собакой.

Но сперва Саша позвонил Морозову. Изложил новости. И спросил его мнение, есть ли у него несколько часов форы.

– Как думаешь, до завтра нас не арестуют?

Морозов считал, что бояться нечего. На всякий случай в разговоре они избегали упоминать про убийство и полицию.

– У ребят на острове наметились серьезные проблемы. Я подключился к линии охраны, прослушал их разговоры, почитал сообщения, в общем, у них там ЧП произошло.

– Ну, еще бы. Мертвый Жук в одной из квартир.

– Не в этом дело. Жук – это одно. Но у них еще и вирус в системе наблюдения. Все записи за вчерашний день он им уничтожил. Они сунулись, чтобы посмотреть, кто к нашему Жуку заходил, а там пусто. Ни нас, ни тех, кто у него в гостях прежде нашего побывал, нету.

– И кто это сделал? Вирус сам собой не мог появиться так кстати. Его должны были туда заслать. Кто?

– Точно не я! – открестился Морозов. – Думаю, что это работа того энтомолога, кто нашего Жука на место в своей коллекции определил.

Саша подумал и уточнил:

– Значит, про нас никто ничего не знает?

– Разве что словесный портрет имеется.

Ну, это была сущая ерунда. И Саша заметно приободрился. Все-таки тот факт, что они нарушили закон и скрылись с места происшествия, не дождавшись прибытия полиции, его тревожил. Будучи законопослушным юношей да еще будущим юристом, Сашу тяготил их проступок. Конечно, ничего серьезного они не совершили, но полиции-то откуда это знать? Одно дело, когда происходит ЧП и свидетели тут же зовут полицию, тогда в их невиновность могут поверить. А вот когда те же свидетели сломя голову подрываются бежать с места происшествия, следователю так и хочется переквалифицировать их из свидетелей прямиком в подозреваемые. А ходить в подозреваемых ох как невесело. Да ладно ходить, тут и в следственный изолятор угодить можно запросто.

– Очень хорошо, что у них там вирус завелся.

– Но знаешь, что плохо? – произнес Морозов. – Точно такой же вирус поразил компьютер нашего Димы.

– Откуда ты знаешь?

– Как только я понял, что мы занялись этим делом всерьез, я отправился к мастеру, которому Димина мать отнесла компьютер в починку.

– Да, я помню, ты говорил, что он работает в вашем же торговом центре.

– Так вот, я к нему заглянул и спросил, как продвигается ремонт компьютера. Дела там были плохи, я предложил свою помощь, и в итоге компьютер оказался у меня. Я немного поколдовал над ним и вскоре убедился, что вирус один в один как тот, который погубил систему видеонаблюдения в доме Игоря. Понимаешь, о чем это может говорить?

– Что похитил мальчиков и убил Игоря один и тот же преступник?

– Точно!

– Какие еще новости есть?

– Елена Валентиновна – кремень-баба. Ни словечка из нее не сумел вытянуть. Хотя о смерти брата ей уже сообщили до меня.