Я отворачиваюсь и зажимаю уши:

– Кейти, я знаю правду, и мне плевать, кто что говорит. Я не допущу, чтобы этот остров осквернял мою память о маме.

К глазам подкатывают слезы. Кейт кладет руку мне на спину и мягко говорит:

– Рик. Моя мудрая путешественница. Тебе нужно примириться с прошлым. От этого зависит твое будущее.

Десять часов. Я вхожу в библиотеку – единственное место на всем острове, которое мне было приятно вспоминать. Здание простое, прямоугольное, с деревянным каркасом. Зато потолки высокие. И залы украшены резьбой. Сейчас они кажутся мне не такими просторными, как в детстве. Стены выкрашены в ярко-бирюзовый цвет, деревянные стулья заменены на металлические. Зато ни с чем не сравнимый запах книг никуда не делся, и я вдыхаю его с наслаждением.

Направляясь к столику у камина, я слышу, как кто-то шепотом произносит мое имя. Оборачиваюсь и вижу миссис Хэмрик, библиотекаря. Ту самую женщину, которая научила меня правильно дышать во время панических атак.

– Рики! – она выходит из-за своей стойки и спешит мне навстречу, тряся очками на серебряной цепочке. – Я слышала, что ты приехала, и ждала, когда же ты зайдешь!

Миссис Хэмрик матерински обнимает меня, и я, оказавшись в облаке аромата «Эсте Лаудер», закрываю глаза. Мне вспоминается одинокая девочка, которая лежит, задыхаясь, на полу за стеллажами и втайне мечтает о том, чтобы библиотекарша была ее мамой.

– Я так рада вас видеть, миссис Хэмрик! – говорю я и похлопываю кожаную сумку, висящую у меня на боку. – Вот пришла к вам немножко поработать, если не возражаете. У вас ведь есть интернет?

– Есть, – гордо отвечает она. – Поэтому твой папа занимается здесь с Джоной. Очень приятно видеть солнечную сторону его натуры.

«Что-то ко мне он никогда этой стороной не поворачивается», – думаю я, внутренне ощетиниваясь.

– Расскажи-ка мне, – продолжает миссис Хэмрик, – какие книги ты сейчас читаешь? По-прежнему любишь таинственные истории?

Я усмехаюсь, качая головой:

– Если честно, я даже и не помню, когда в последний раз брала в руки что-нибудь из художественной литературы.

Миссис Хэмрик хмурится:

– Очень жалко. Ты, наверное, ужасно занята.

Я слышала, ты произвела фурор в риелторском бизнесе.

– Кейт преувеличивает.

– Пойдем ко мне в кабинет, – приглашает миссис Хэмрик, дотрагиваясь до моей руки. – Выпьем чайку, поговорим.

– Я бы с удовольствием, но работы много.

Ее лицо грустнеет.

– Конечно, понимаю. Вон там, у камина, есть уютное местечко. Не буду тебе мешать.

– Вы и не можете помешать мне, – говорю я, направляясь туда, куда она указала.

Вдруг мне вспоминаются слова Кейт: «Раньше ты умела показывать близким людям, что любишь их… Тебе нужно снова научиться радоваться».

А еще я вижу воздушного змея, парящего в небе.

– Хотя знаете что? – оборачиваюсь я. – Пожалуй, работа может подождать.

Чаепитие не помешало мне переделать до полудня массу дел: доработать брошюру, разослать шесть электронных писем и кучу эсэмэсок, провести переговоры по поводу квартиры, которую я показывала клиенту на прошлой неделе, проинструктировать Эллисон перед встречей с моим любимым пекинским брокером Чунг Вангом.

Когда я выхожу на улицу, чтобы размять ноги, ветер приветствует меня теплым дуновением. Поднимаю голову, подставляя лицо солнцу. Все-таки хорошо, что мы с миссис Хэмрик поговорили. Я и не знала, что два года назад она победила в конкурсе «Лучший библиотекарь штата Мичиган». И что ее племянник, который живет здесь же, на острове, прошлым летом женился. Ей просто хотелось, чтобы я уделила ей немного времени. Как хочется Кейт. И Энни.

Вдалеке я вижу женщину, идущую рядом с инвалидным креслом. Она поворачивает голову, и я, ахнув, узнаю Молли Претцлафф. В кресле, разумеется, Джона. Меня накрывает волной стыда. Мне становится ясно, почему я до сих пор даже не позвонила подруге: я злюсь. И с моей дочерью, и с сыном Молли произошел несчастный случай. Но ее ребенок по-прежнему с ней… И когда я успела стать такой завистливой?

Джона подъезжает на своем кресле к тому же маленькому голубому домику, где Молли жила с детства. На ступеньки крыльца положили деревянные доски. Это правильно. Так мальчик может самостоятельно передвигаться, используя силу рук. Внезапно у меня появляется идея. Я разворачиваюсь, распахиваю дверь библиотеки, забираю свой компьютер и снова выскакиваю на улицу, остановившись только затем, чтобы приобнять миссис Хэмрик.

– Была очень рада с вами повидаться, – говорю я, сжимая ее руки в своих. – Вряд ли я когда-нибудь это вам говорила, но, надеюсь, вы понимаете: вы всегда были для меня особенным человеком. Без вас я бы, возможно, не пережила подростковый возраст.

– Спасибо, дорогая! Я всегда тебя обожала. Только мне хотелось, чтобы ты стряхнула с себя чувство вины. Оно же тебя душило – думаю, теперь ты и сама это понимаешь.

Чувство вины? Душило? Прежде чем я успеваю спросить, что миссис Хэмрик имеет в виду, к стойке подходит женщина с несколькими детскими книгами. Миссис Хэмрик жестом просит ее подождать и, снова повернувшись ко мне, целует меня в щеку:

– Дыши ровно, дружочек. И поскорее приходи опять. Я отложу для тебя романы, которые тебе, наверное, понравятся.

– Я приду, ну а сейчас мне нужно поспешить к другому человеку, который уже давно меня ждет.

– Снова ты! – приветствует меня Кевин, когда я вхожу в «Даудс маркет». На нем рубашка с коротким рукавом, заправленная в брюки. – Запустила вчера своего змея?

– Да, спасибо. Пришла за новым. – В игрушечном отделе висит на крючке один-единственный змей. Я спрашиваю у Кевина: – На складе есть еще?

– Нет, все здесь.

– Ладно, обойдемся этим.

Бросив последнего оставшегося змея в свою тележку, направляюсь к полкам со сладостями. Беру мороженое, шоколадный соус, бананы, арахис, взбитые сливки. Нашлась даже баночка коктейльной вишни.

Молли выглядит на десять лет старше своих сорока трех. Судя по тому, как она замешкалась на пороге, я тоже изменилась. Или ей просто не хочется меня узнавать – так сильно я ее обидела. Но через секунду она распахивает дверь и кричит:

– Рики! Я слышала, что ты приехала! Входи!

У меня гора сваливается с плеч. Молли рада мне, хоть я и явилась с таким опозданием. Прохожу в крошечную гостиную. На большом окне бежевые шторы, подхваченные лентами. Все очень мило и уютно – как во времена детства Молли. Большая часть комнаты занята велюровым секционным диваном, дубовым столом и полочками, уставленными всякими безделушками. Мне сразу вспоминается прежняя спальня Молли. Я бы даже не удивилась, если бы увидела розовую куколку или лошадку.

Джона, в свитере с эмблемой команды «Детройт лайонс», сидит на своем кресле. Ноги укрыты пледом. Шумно дыша через пластиковую трубку, которая торчит у него из горла, парень что-то печатает на компьютере, стоящем перед ним на подносе.