Ближе к полудню звуки боя утихли. Командиры на нашем участке сообщили, что атака в секторе батальона Вота снова была отражена. Понесенные нами потери восполнялись за счет солдат тыловых служб и штабов. Мы тоже должны были получить пополнение.

Ночь со 2 на 3 января снова потребовала от нас нахождения в полной готовности. Сильная штурмовая группа русских неожиданно обрушилась на левый фланг группы «Рейниш», точно на разграничительной линии с соседом слева, и вклинилась в наши позиции. Противник захватил укрытие.

В эти жестокие холода укрытие (где можно было согреться) означало жизнь или смерть в случае его потери. Бои зимой велись с особой жестокостью. Иначе кому бы хотелось остаться без укрытия при температурах, которые можно было сравнить с домашним морозильником?

3 января

Поскольку нашим товарищам ночью не удалось отбить свой бункер, я не сомневался, что они попытаются сделать это следующей ночью. Мы не могли больше позволить себе атаковать днем, так как имели слишком мало тяжелого вооружения и испытывали крайний недостаток в боеприпасах. На наше состояние оказывала влияние и скудость наших продовольственных пайков. Поэтому нам оставалось зарываться на своих позициях как можно глубже, подпускать противника поближе и держаться изо всех сил. Но если укрытие было потеряно, то ничего из перечисленного уже не помогало: приходилось атаковать, и атаковать неожиданно броском в ночное время.

Я не ошибся: в ночь с 3 на 4 января целью атаки наших товарищей слева стало укрытие, и оно было отбито. Еще одна проклятая чертова проблема!

4 января

В ночь с 4 на 5 января снова пришлось пребывать в максимальной степени готовности. Бой разгорелся слева от нас, северо-западнее, за высотой 147,6. Иваны теперь явно пытались снова отбить укрытие.

Я с Неметцем отправился на передовой пост. Когда на западе в небо метнулись сполохи пламени, они на несколько секунд осветили весь холм. Нам пришлось быть начеку, так как противник легко мог попытаться вклиниться в наши позиции, если поймет, что нас отвлекли звуки боя. Ночью хорошо замаскированных солдат трудно различить, особенно если ночную тишину нарушают пулеметные очереди и выстрелы винтовок. Мы старались как можно реже разжигать огонь. Часовым также приказали быть осторожными.

Через некоторое время я отправился проинспектировать свой правый фланг. Там встретил лейтенанта Аугста, который разговаривал с нашим соседом справа гауптманом Мато. Так мы познакомились. На его участке тоже пока было спокойно. Тем не менее там, как и у нас, каждый находился в готовности в любой момент по тревоге броситься в бой.

По дороге обратно на свой КП я все еще слышал с обеих сторон яростную стрельбу из пулеметов и винтовок, а также короткое рявканье взрывов ручных гранат. Бой все еще был в полном разгаре. Хотелось верить, что наши солдаты возьмут верх.

5 января

5 января до нас дошли плохие новости о том, что укрытие, за которое шли такие жаркие бои, окончательно потеряно. Для нас это означало, что русские на северо-западной стороне высоты 147,6 в результате этого оказались еще чуточку ближе. Повторяющиеся удары на этой высоте заставили нас ясно осознать, что в самое ближайшее время настанет и наша очередь.

Мы получили обещанное подкрепление из солдат, служивших прежде в обозах, штабах и прочих тыловых подразделениях. Это было в буквальном смысле последним рекрутским набором. Фельдфебели, вахмистры, унтер-офицеры, обер-ефрейторы и ефрейторы со всех частей. Тем самым стало ясно, что теперь у армии только одна задача: держаться до последнего!

Неожиданно в списках моей роты появились представители служб, которые никогда здесь не планировались в мирное время. Это пополнение, несомненно, принесло с собой некоторые проблемы. Первоочередной задачей было срочно построить для вновь прибывших укрытия. Их нужно было оборудовать в местах за передним краем так, чтобы противник не мог бы наблюдать за ними.

Время поджимало. Укрытия нужно было закончить, пока мы все еще занимали высоту 147,6. Если этот холм будет потерян, то тогда даже днем все, на что мы сможем рассчитывать, – это постоянный огонь противника. Мои товарищи понимали это и работали без перерывов по сменам. Кроме того, на переднем крае были оборудованы новые позиции. Однако они представляли собой лишь снежные стены, обеспечивающие защиту только от наблюдения со стороны противника. Тех, кто не работал, отправляли обратно в укрытия в балке. Поскольку земля глубоко промерзла, а физическое состояние солдат все более ухудшалось, строительные работы продвигались с трудом. В ход шло все, что можно было использовать в качестве строительного материала.

Солдаты вели себя безупречно. Они понимали тяжесть обстановки и работали с мрачными лицами и пустыми желудками. Звание не имело значения; каждый энергично налегал на работу, так как этот ужасный холод был худшим из врагов.

Посты наблюдения были усилены, а время отдыха для солдат сократили.

6 января

6 января русские попытались захватить высоту 147,6. Им удалось прорвать наш фронт на этом участке. Мы находились в состоянии максимальной готовности контратаковать, однако моему соседу слева обер-лейтенанту Корте удалось ликвидировать прорыв противника на его участке. Сам он погиб в рукопашном бою с русскими. Тем не менее высота осталась в наших руках. Нам снова повезло.

Мы почти все свое время посвящали строительству укрытий. Мы мало знали об общей обстановке, в которой оказалась армия, но я был уверен, что нашим товарищам в Сталинграде и на других фронтах приходится не легче, потому что холод везде одинаков.

Гауптман Краузе рассказал мне, что Волга замерзла, и русские теперь переправляют свои войска и технику прямо по льду. Это было для нас неприятной новостью. Но мы были всего лишь солдатами, которые должны подчиняться приказам. Мы должны были исполнять свой долг, быть верными присяге фюреру, народу и фатерланду! Никто не спрашивал, правильно ли это. Мы верили, что защищаем свой народ от доктрины большевизма, которая угрожала всему свободному миру. Разве англичане и американцы горько не пожалели потом, и не один раз, что они встали на сторону этих «красных»?

Я мысленно вернулся к высказыванию Фридриха II Великого: «Не важно, буду ли я жив, важно лишь то, что я хорошо выполню свой долг». И это было именно тем, что делали мы, солдаты 6-й армии. И не важно, являлись ли мы выходцами с севера, юга, запада или востока нашей родины, были ли мы уроженцами Пруссии, Баварии, Швабии, Саксонии, Южной Германии или Австрии. Никто не спрашивал, куда должна была забросить нас солдатская судьба. Все наши судьбы находились в руках Божьих.

9 января

Вот-вот наступит 10 января. Уже почти полночь. Я со своим посыльным Неметцем отправился, как я делал каждый вечер, инспектировать свой участок слева направо. Второй часовой, который нес службу прямо под высотой 147,6, доложил мне:

– Герр обер-лейтенант, звонили из дивизии. Вас немедленно вызывает к телефону герр генерал!