Майор фон Нордхайм предложил нам провести с ним вместе весь остаток года, так как с 1 января 1943 г. наш 276-й гренадерский полк прекратит свое существование. Наш штаб разделят, офицеров и солдат раскидают между штабными подразделениями и отделами 16-й и 24-й танковых дивизий.

Через посыльного мне передали сообщение от Грегулетца о том, что моя верховая лошадь пала в ту же ночь, когда ее решили забить. Я не знал, была ли это ложь во спасение, так как Грегулетц знал, насколько я был привязан к своему Мумпитцу.

31 декабря

31 декабря, в последний день этого знаменательного для нас года, снег совсем перестал идти. Повар полковой кухни каким-то образом умудрился раздобыть немного конины сверх нормы. А полковой казначей сумел достать спирт. Так чаем и рюмкой спирта в полночь мы вступили в новый год. Мы – это майор фон Нордхайм, обер-лейтенант Кельц, оберцальмейстер Кнопп, лейтенант Хофманн, обер-лейтенант Фёртш и я, самый молодой из собравшихся. Все мы были полны тревоги, но тем не менее ощущали в себе спокойствие и веру. Через несколько часов нам предстояло расстаться друг с другом, так как каждый из нас получил новое назначение. Никто не знал, когда нам придется увидеться снова и придется ли вообще. Поздно вечером мы собрались вместе за откровенным разговором.

Прежде чем я отправился обратно в свою роту, я отдал рапорт майору фон Нордхайму и попрощался с немногими оставшимися товарищами из штаба, которые тоже находились в готовности отправиться, согласно назначениям, в другие подразделения.

Моя зимняя экипировка не подходила для переднего края: у меня не было зимней обуви, лишь мои обычные «чаши для костей» (армейские сапоги), летние бриджи и обычный китель, а под этим – рубашка, кальсоны и пуловер, пара шерстяных носков, обычная теплая шинель, шапка из овчины и рукавицы из нее же. В походной сумке – принадлежности для бритья и умывания. И это было все, чем я располагал.

1 января

Пробираясь через сугробы, я устал и вспотел. Я почти не чувствовал холода: наверное, потому, что мороз был небольшим и совсем не было ветра. Если температура падает ниже 20 градусов мороза по Цельсию, едва ли вы сумеете определить, стоит сейчас двадцатиградусный или сорокаградусный мороз. Вы можете сказать лишь то, что вам чертовски холодно!

Местом моего назначения был КП боевой группы «Краузе», который должен был располагаться где-то в низине у Орловки, южнее высоты 147,6. Все оставшиеся подразделения бывшего 276-го гренадерского (пехотного) полка были переданы под командование гауптмана Краузе. Нашим командиром был оберст Рейниш из 79-го моторизованного полка.

Когда я вышел к низине у Орловки, мне пришлось еще несколько раз спросить, как найти гауптмана Краузе. В той низине, которая образовывалась и становилась все глубже на протяжении тысяч лет и от которой вели несколько боковых ответвлений, рядом друг с другом в ее откосах теснились укрытия, подобно ласточкиным гнездам.

В зависимости от расположения склона укрытия иногда располагались выше, иногда – ниже по склону. Некоторые были оборудованы прямо вдоль тропинки, к прочим нужно было подниматься по ступенькам. Мне приходилось быть внимательным, пока я шел по скользкой тропинке. Множество ног, прошедших по ней за несколько дней, сделали ее поверхность абсолютно гладкой, будто стекло.

Гауптман Краузе был уже в курсе моего прибытия. Он и лейтенант Герлах приветствовали меня с серьезными лицами, но очень тепло. Мы с Краузе были хорошо знакомы с момента нашей первой встречи после Польской кампании, когда нас обоих направили из 21-й в 94-ю пехотную дивизию в Кенигсбрюкк под Дрезденом. Там, на полигоне, новое соединение тогда находилось на формировании.

– Ну, вот вы наконец здесь. Как дела, герр Холль?

– Все нормально, герр гауптман, насколько позволяют обстоятельства. Я бы хотел, чтобы они шли лучше.

– Что ж, нам здесь пришлось не лучше. Постоянные потери, очень скудные пайки, мало боеприпасов: приходится экономить. А еще этот проклятый холод!

– Это и мне внушает беспокойство, герр гауптман. Посмотрите на мой мундир. В этом наряде я стану очень привлекательной мишенью для противника на передовой.

– В этом вы правы. К счастью, у нас еще осталось какое-то количество зимнего обмундирования, которое нам передали из 16-й танковой дивизии. Герр Герлах, позаботьтесь, пожалуйста, чтобы герр Холль получил необходимое. Давайте посмотрим на обстановку на карте. Мы находимся на правом фланге 79-го моторизованного полка. Слева от нас дислоцируется старый 1-й батальон этого полка под командованием майора Вота, к которому мы теперь относимся. Однако, согласно приказу, мы теперь считаемся «боевой группой» и вплоть до особого распоряжения подчиняемся напрямую командованию полка. Это значит, что наши солдаты останутся с нами, поскольку мы лучше их знаем. Правее нас – левый фланг 24-й танковой дивизии. Нашим непосредственным соседом здесь является батальон люфтваффе гауптмана Мато.

Далее на позициях находились наши товарищи из 267-го гренадерского (пехотного) полка, который был передан в 24-ю танковую дивизию.

Здесь тоже не произошло изменений с личным составом. Кстати, солдаты люфтваффе доказали, что на них можно положиться: они активно участвовали в оборонительных боях, отражая удары противника последние несколько дней.

Вечером после ужина можете отправиться с лейтенантом и вновь принять свою роту. Аугст более подробно ознакомит вас с обстановкой на переднем крае. Сегодня у него и его солдат выдался еще один трудный день. Рано утром иваны вновь атаковали высоту 147,6, которая теперь постоянно подвергается ударам артиллерии. Тем не менее бойцы батальона Вота отбили атаку. А мы уже в полном смысле слова готовились действовать в условиях чрезвычайной обстановки.

– Как я понял, пока я шел сюда, на фронте успело что-то произойти. Ветер донес звуки боя с запада. Но как мне показалось, там не произошло ничего серьезного.

– Скоро вы сами поймете, что глубокий снег заглушает звуки разрывов. Звуковая волна также поглощается снегом и не дает того шума, который мы обычно слышим.

В это время лейтенант Герлах принес мне маскировочную одежду и пару фетровых ботинок. Через несколько минут я уже натянул на себя новую форму. Свободное пространство в ботинках я забил двумя кусочками обувной ткани (у меня был 39-й размер обуви). Теперь я ничем не отличался от своих товарищей.

– Герр гауптман, прежде чем отправиться к своим солдатам, я хотел бы увидеть гауптфельдфебеля 1-й роты 79-го моторизованного полка Бигге. Я пока не знаю его, но хотел бы познакомиться с нашим новым шписсом («мамочкой»).

– Да, сделайте одолжение. Я уже знаком с ним. Он очень скрупулезный человек.

Я перекинулся несколькими словами с лейтенантом Герлахом и попросил его показать, где я могу найти своего нового гауптфельдфебеля. Покидая укрытие, я ясно слышал звуки разрывов снарядов. Они доносились с северо-западного направления.