– Ты в порядке? – прошептал Киллиан.

Я прижалась к нему. Отвечать не хотелось, потому что я не знала, какой ответ будет правильным. Риз обнял меня с другой стороны.

Лео, заводя машину, выглядел обеспокоенным. Он почти не обращал на меня внимания, и это хорошо. Очень хорошо. Он великолепно проявил себя сегодня как Наблюдатель, и это все, что между нами есть.

Когда Киллиан и Риз забрались в машину, я потянулась за сумкой Артемиды, чтобы передать ее Лео, но она вырвала ее у меня.

– Я сама все сделаю.

– Да что с тобой такое? – спросила я, уязвленная ее резким тоном.

Она издала нервный горький смешок.

– Со мной? Ты представляешь, что я почувствовала, когда, едва вбежав, увидела тебя в гуще сражения?

– Нет, но знаешь ли ты, каково было находиться в гуще сражения? Было так страшно – и в то же время не было. Словно внутри меня что-то свернулось клубочком в ожидании, и это что-то было одновременно пугающим, волнующим и очень мощным…

Мы уставились друг на друга – раздраженные, уязвленные. Я уступила первой.

– Мне жаль, что я напугала тебя. И я рада, что ты была рядом.

Артемида отвернулась, убирая сумку в багажник, но ее плечи слегка расслабились.

– Конечно. Я всегда буду рядом. Не думай, что сможешь справиться без меня.

Однако в тоне ее было больше горечи, чем задора. Пока я забиралась в машину, она почти до боли вцепилась в мою руку. Еще два месяца назад мне, наверное, стало бы больно. Но не теперь.

– Обещай мне, – сказала она, – что в следующий раз будешь меня слушаться. И больше никогда не сделаешь ничего подобного.

Например, не стану спасать другую Истребительницу? Или не буду затевать драки с монстрами и не стану их побеждать? Я неплохо справилась. Я победила. А она просит меня только об одном – никогда больше не ввязываться в бой, чтобы кого-то спасти.

Но раз уж я вынуждена быть Истребительницей, я хочу быть именно такой Истребительницей.

Артемида понятия не имеет, на что это похоже. Она всегда была сильной. А теперь, когда и у меня есть сила, она хочет, чтобы я не высовывалась. В ее глазах я все еще та, которую оставили позади, та, кого нужно оберегать и спасать.

Я не знала, что мне делать с моими противоречивыми чувствами, но точно знала одно: пора прекратить о них лгать. Мне хотелось поговорить с ней, рассказать ей все. Она уже долгие годы ведет эту битву. Она действительно может мне помочь.

– Я не могу этого обещать, Артемида. Но…

Она отшатнулась от меня, будто бы обжегшись, и молча уселась на переднее сидение, громко хлопнув дверью.

На обратном пути до Шанкума ночь поглотила нас. Многое никогда не будет прежним. Артемида замкнулась в себе, глядя в окно. Риз и Киллиан обнимались в полудреме. Я сидела как на иголках, злясь на Артемиду за то, что она отгородилась от меня точь-в-точь как наша мать.

Я потянулась к ее сиденью, но в ужасе замерла. Мои руки все еще были в крови.

И глядя на них, я поняла, что изменилось и почему мы кажемся чужими друг другу: пусть я и превратилась в Истребительницу еще в тот день, когда магии пришел конец, этой ночью я впервые по-настоящему ей стала. Я превратилась в жестокое создание, которое следует своим инстинктам и сражается с монстрами. И мне это понравилось.

И теперь, в машине, когда меня окружала моя прежняя жизнь – моя настоящая жизнь, – это факт беспокоил меня больше всего.

Я видела Космину. Она Истребительница – самая настоящая Истребительница. Убийца. Но когда я прыгнула в яму, я думала только о том, как спасти того, кто нуждался во мне. Это было правильно. И это было здорово. Космина может ненавидеть меня сколько душе угодно, она может себе это позволить, ведь она жива. Шесть оборотней очнутся завтра утром – раненые, но живые. Благодаря мне.

Мне всего лишь надо понять, как я могу быть Истребительницей, не переставая при этом быть Ниной.

Я РЕЗКО СЕЛА В КРОВАТИ, сердце бешено колотилось.

Что творит мой мозг во сне? Мне столько всего могло присниться, а подсознание опять решило сфокусироваться на Брэдфорде Смайте! Уж лучше бы мне приснилось, как я снова сражаюсь в той яме с монстрами, я даже была согласна на пожар.

Мне срочно нужен психотерапевт.

– Что такое? – сквозь сон пробормотала Артемида с другого конца комнаты.

– Тебе когда-нибудь снились странные сны с участием членов Совета?

– Да постоянно. То Руфи Забуто нужны мои руки, чтобы вязать, то Ванда…

Артемида, сбившись, пробормотала что-то о пауках и выключателе, а затем замолкла, ее дыхание стало ровным.

Спасибо и на том, что Космина не разгуливает по моим снам. Я была бы счастлива никогда ее больше не видеть. И я больше не доверяла своим снам Истребительницы. Мало того, что я не узнала ничего полезного, так еще бросилась ее спасать вопреки ее желанию.

Я откинулась на спину. На часах четыре утра, и значит, спала я всего час.

Зажужжал телефон. Я потянулась за ним, пока Артемида не проснулась. Сообщение от Киллиана.

Он очнулся.

– Да чтоб мне миллион заноз вонзился, – шепотом выругалась я. Я взглянула на Артемиду. Еще вчера утром я собиралась рассказать ей о демоне. А потом все так завертелось. И она так злится. Неизвестно, что она сотворит с демоном.

Это мой демон. И я разберусь с ним сама.

Ничего не делай, напечатала я. Уже бегу.

Оружие, оружие, мне нужно оружие. Исключительно на всякий случай.

Я надела тапочки, накинула пушистый халат поверх пижамы и пробралась в общий зал. Я уже наполовину пересекла спальное крыло, как вдруг мое внимание привлек запах сигарет.

Имоджин стояла, прислонившись к нише в стене. Глаза ее были мрачными и усталыми.

– Привет, Нина. Куда собралась?

– Э-э. Водички попить.

– Подожди, – она вручила мне сигарету, а затем исчезла в комнате Малышей. Я с опаской держала сигарету, словно опасаясь, что она оживет и заползет в мои легкие. У Имоджин вся одежда с длинными рукавами – такими длинными, что они доходят почти до пальцев. Она что, не боится их поджечь?

Явный ужас на моем лице позабавил вернувшуюся Имоджин.

– Извини, не подумала. Нехорошо с моей стороны.

Забрав сигарету, она протянула мне бутылку воды и пакетик сока.

– Кто-нибудь вечно хочет пить посреди ночи. Так что у меня всегда есть запас.

– Спасибо.

Но теперь Имоджин стояла между мной и тренировочным залом, полным оружия. А я никому не могла рассказать о том, что собиралась сделать.