Сейчас Мирей более чем когда-либо походила на кошку. Ее векислегка дрогнули.

– У тебя есть другая женщина? Та, которую ты в тот деньпригласил на ленч?

– Я собираюсь просить эту леди стать моей женой.

– Эту чопорную англичанку?! Думаешь, я с этим смирюсь? – Еегибкое тело сотрясала гневная дрожь. – Помнишь, Дерек, наш разговор в Лондоне?Ты сказал, что тебя может спасти только смерть твоей жены, и выразил сожаление,что она здорова. Именно тогда тебе в голову пришла мысль о несчастном случае –вернее, о чем-то посерьезнее.

– Полагаю, – с презрением проговорил Кеттеринг, – тыпередала этот разговор графу де ля Рошу?

Мирей засмеялась:

– Разве я дура? По-твоему, полиция поверит подобной истории?Я дам тебе последний шанс. Ты бросишь эту англичанку и вернешься ко мне. Тогда,cheri,[50] я никому не пророню ни словечка.

– Ни словечка о чем?

Она снова рассмеялась:

– Ты думал, что никто тебя не видел…

– О чем ты?

– О том, что я тебя видела, mon ami. Я видела, как тывыходил в ту ночь из купе твоей жены перед тем, как поезд прибыл в Лион. И язнаю нечто большее. Я знаю, что, когда ты вышел оттуда, она была мертва.

Дерек молча уставился на нее, потом медленно повернулся и,слегка пошатываясь, вышел из комнаты.

– Итак, – сказал Пуаро, – мы добрые друзья и не имеемсекретов друг от друга.

Кэтрин обернулась и посмотрела на него. Она еще не слышала,чтобы его голос звучал так серьезно.

Они сидели в одном из садов Монте-Карло. Кэтрин приехалатуда со своими друзьями, и по прибытии они почти сразу же наткнулись на Пуаро иНайтона. Леди Тэмплин тотчас же завладела Найтоном и обрушила на него потоквоспоминаний, большая часть которых, как подозревал секретарь, была вымышлена.

Они удалились вдвоем, причем леди Тэмплин держала молодогочеловека за руку. Найтон пару раз бросил взгляд через плечо, и в глазах Пуароблеснули насмешливые искорки.

– Конечно, мы друзья, – отозвалась Кэтрин.

– С самого начала мы почувствовали друг к другу симпатию, –продолжал детектив.

– Когда вы сказали мне, что roman policier может произойти вреальной жизни.

– И я был прав, не так ли? – Он поднял указательный палец. –Мы с вами оказались в самом центре одного из них. Для меня это естественно –таково мое métier,[51] – но для вас совсем другое дело. Для вас всеобстоит по-иному.

Кэтрин внимательно взглянула на него. Казалось, Пуаропредупреждает ее о какой-то невидимой угрозе.

– Почему вы говорите, что я в самом центре этой истории? Да,я разговаривала с миссис Кеттеринг незадолго до ее гибели, но теперь… теперьвсе кончено. Я больше не связана с этим делом.

– Ах, мадемуазель, мадемуазель! Разве мы можем утверждать,что навсегда покончили с тем или с этим?

Кэтрин с вызовом посмотрела на собеседника:

– Вы пытаетесь что-то мне сообщить? Но я плохо понимаюнамеки. Предпочитаю, чтобы со мной говорили прямо.

Пуаро устремил на нее печальный взгляд.

– Ah, mais c’est anglais ça,[52] – промолвил он, –видеть все в черном и белом, четко и определенно. Но жизнь не такова,мадемуазель. Некоторые вещи еще не существуют, но уже отбрасывают тени! – И,приложив ко лбу шелковый носовой платок, сменил тему: – Пожалуй, я рассуждаюизлишне поэтично. Давайте говорить только о фактах. Скажите, что вы думаете омайоре Найтоне?

– Майор мне очень нравится, – ответила Кэтрин. – По-моему,он очаровательный человек.

Детектив вздохнул.

– В чем дело? – удивилась Кэтрин.

– Вы ответили так искренне. Если бы вы равнодушнопроизнесли: «Он приятный джентльмен», я был бы куда больше удовлетворен.

Кэтрин молчала. Ей стало немного не по себе.

– И все же, кто знает? – мечтательным тоном продолжал Пуаро.– У женщин столько способов скрывать свои чувства – искренность вполне можетоказаться одним из них. – Он снова вздохнул.

– Не понимаю… – начала Кэтрин.

– Вы не понимаете, почему я так назойлив, мадемуазель? –прервал ее Пуаро. – Я старый человек и иногда – хотя не очень часто –сталкиваюсь с людьми, чье благополучие мне дорого. Вы сами сказали, что мыдрузья, мадемуазель. Поэтому я просто хочу видеть вас счастливой.

Некоторое время Кэтрин молча глядела перед собой. У нее былкретоновый солнечный зонтик, и она что-то задумчиво рисовала его наконечникомна гравии.

– Я спросил вас о майоре Найтоне, а теперь задам вам еще одинвопрос. Нравится ли вам мистер Дерек Кеттеринг?

– Я его едва знаю, – отозвалась Кэтрин.

– Это не ответ.

– А по-моему, ответ.

Пуаро посмотрел на девушку, удивленный резкостью ее голоса,потом медленно и серьезно кивнул:

– Возможно, вы правы, мадемуазель. Понимаете, я достаточноповидал на своем веку и четко усвоил две вещи. Хорошего мужчину может погубитьлюбовь к дурной женщине, но случается и обратное – плохого мужчину можетпогубить любовь хорошей женщины.

– Погубить? – недоуменно переспросила Кэтрин.

– Я имею в виду, с его точки зрения. Преступлению нужнопосвящать себя целиком, как и любому другому занятию.

– Вы пытаетесь предостеречь меня, – тихо произнесла Кэтрин.– Против кого?

– Я не могу заглянуть к вам в сердце, мадемуазель, а если быи мог, то не думаю, чтобы вы мне это позволили. Поэтому скажу только одно.Некоторые мужчины обладают странной притягательностью для женщин.

– Граф де ля Рош? – улыбнулась Кэтрин.

– Есть и другие – более опасные, чем граф де ля Рош. Онипривлекают дерзостью и бесшабашностью. Я вижу, что вы увлечены, мадемуазель, нонадеюсь, это не перешло в нечто большее. Человек, о котором я говорю, способениспытывать достаточно искренние эмоции, но в то же время…