был лишним. За неделю тернистого и сложного пути он не встретил ни одного человека. Он их даже не слышал. Стремительно проносясь среди голубых сосен с удивительно белыми стволами, он оставлял за собой следы в белоснежной траве, окрашенной в розовый цвет нависшими облаками. Молодой человек ощущал, как под его ногами плачет чужая земля. Пробегая мимо сиреневых деревьев и цветочных полян, фигура в черном не останавливаясь двигалась параллельно закату с запада.

Звезда Есу́ра укрывалась в свой годовой сон на все лето, чтобы на три года: всю осень, зиму и весну вновь вернуться на небосвод. Перед тем, как уйти за горизонт, Есу́ра приобрела сначала ярко-голубой, а затем фиолетовый и, наконец, белый цвет. Сами небеса отражали эту цветовую прогрессию своими опаловыми переливами. Ближе к горизонту сияющие фиолетово-изумрудные краски сменялись вересково-голубыми и затем, у самого горизонта, белыми цветами тишины. Наиболее ярко заря засияла сразу после захода гигантской звезды.

По мере снижения Есуры небо над головой стремительно окрашивалось в оттенки сгущающихся сумерек. Сразу после того, как Есу́ра скрылась за горизонтом, на восточной, противоположной стороне появился яркий сегмент голубовато-пепельного цвета, похожий на дымку. По мере движения Есуры этот пепельный сегмент постепенно расширялся, органично сливаясь с наступающей темнотой неба. Вслед за этим, когда небесно-голубая звезда завершила свое схождение, из-под капюшона разведчика внезапно блеснула яркая вспышка голубого света.

Не останавливаясь, юноша мчался дальше, прислушиваясь к развивающейся звуковой картине леса. Среди этой симфонии звуков разведчик выделил новую ноту: слабый отзвук далекого костра. Рассчитав, что до него около двух километров, разведчик скрылся в тени, а его мысли быстро обрели форму.

— Что это? Звук костра, отчетливый и ясный. Примерно в двух километрах, — думал про себя сливающийся с тенями разведчик. — Надо подобраться ближе, и понять сколько впереди людей и кто они.

Холодная ночь окончательно прекратила освещать путь бегущему по нити судьбы разведчику. Юноша ускорился. Преодолев еще полтора километра, разведчик уловил отчетливый звук мужских голосов и рокот их разговора.

— Кому добавки? — спросил юношеский голос, его тембр сопровождался ритмичным помешиванием деревянной ложкой бурлящего чана.

— Мне, — ответил другой, с явным аппетитом доедая свою порцию.

— Наконец-то наступило лето. Первый летний рассвет — это ни с чем не сравнимое великолепие, — картавя вклинился третий голос.

— Да, лето пришло, а это значит, что скоро мы будем выдвигаться на Лострад, — уверенно промолвил мужчина.

— Что-то жутковато от этой мысли как-то. Признаться, от этой мысли у меня по спине бегут мурашки. Лострад хорошо укреплен, богат, удачно расположен, — сидя на грубом пне перед костром, добавил четвертый голос.

— Не переживай, жребий давно брошен. Лострадская позиция ясна, она проигрышная. Уязвимые места Лострада тщательно выверены, его судьба предрешена. Король Тормак продумал все на несколько шагов вперед, — стоя чуть дальше всех в карауле, картавя промолвил мужчина.

— Вы в нем так уверены… мне все равно как-то не по себе, — страшась будущего, произнес сидящий на пне.

— Ты видел с какой легкостью мы перебили колонну лострадской гнуси в лесу? До сих пор помню звук, как стрелы рассекает кольчугу. Эта победа была легкой благодаря Тормаку. Он наконец-то освободит нас от лострадского гнета и унижения. Мы пруанцы и мы победим, — встав и отойдя в сторону, приговаривал пруанец горячо жестикулируя. — Скоро наша земля освободится от лострадской мерзости.

Пятеро пруанцев ощутили неуловимый порыв сильного ветра и вскоре увидели на противоположной стороне разведчика, вооруженного обнаженным мечом, с которого стекла кровь. Из-за огромной скорости он не мог сразу остановиться, скользя пару метров по синей траве. В конечной точке его движения он развернулся лицом к пруанцам. Убедившись в их смерти, он оттолкнулся от земли, развернулся и вновь рванул на север.

Стоящий мужчина, уверяющий всех в победе, потянул руку в сторону, где мгновение назад стоял разведчик, и тут же свалился на землю. Из его шеи резкими брызгами хлынула кровь. Молодой человек сидевший на пеньке, переживающий из-за нападения на Лострад, тяжело захрипел. В его глазах стало темнеть, и он пал в костер, находящийся супротив. Юноша, отвечающий за готовку в эту ночь и дающий добавку своему товарищу, уронил блюдо на землю. Его ребра и легкие были пробиты молниеносным и точным ударом разведчика с шевронами Адайна. Он замертво повалился на бок. Тот, что протянул руки в ожидании добавки, лишился головы и свалился в сторону сильного порыва воздуха, оставленным черным силуэтом, растворившимся в ночи. Часовой, стоявший на пути убийцы, упал на колени, из раны в сердце хлынул багровый поток. Пруанцы были убиты в считанные секунды.

— Однозначно они были пруанцами. У меня совершенно нет времени на пустые разговоры с ними, — думал про себя разведчик, слыша позади горение тела, упавшего в костер, и бульканье крови умирающих людей. — Интересно, были ли они адептами? Неуверен в этом. Эти слишком медлительные, они даже не поняли, как умерли.

Разведчик продолжал свой путь на север. Еще шаг и под его ступней что-то разломилось.

— Хруст кости, — предположил молодой человек. Приглядевшись к тусклой земле, он различил множество костей, разбросанных по поверхности. — Теперь я понял, о чем говорили пруанцы у костра. Может быть, это тот самый отряд, который я сопровождал в Марше чести? Судя по состоянию погибших, похоже на то. Куда подевалась их броня и оружие? Вокруг лишь мелкие куски стали и ткани. Видимо, мародеры все растащили. Интересно, что с северным гарнизоном? Если он пал… то кругом одни враги.

Молодой человек с большой тяжестью на душе, расхаживал по обглоданным костям.

— В небесах, вечные братья, сыны Лострады, отдыхают в мире снов. Пеплом, рассеянным по степям и лесам, ветер несет их к родному дому, — тихо прошептал разведчик, воскрешая в памяти отрывок из книжного рассказа детства. — Это все, что осталось от вас? Спите спокойно. Я отомщу. Даю слово.

Пройдя сотню метров, силуэт, растворившийся в ночи, услышал не естественный звук для дикого, ночного леса.

— Треск дров? Никак не могу понять, откуда он исходит, — остановившись на месте и сосредоточившись на звуке, размышлял разведчик. Он пытался уловить нужный звуковой оттенок, бойкотируя все посторонние звуки шелеста, журчания и шуршания. — Справа. Похоже, с возвышенности — возможно, с холма. Туда мне и надо, хотя бы смогу осмотреться.

Разведчик вновь набрал невероятную скорость и двигался к источнику трескучего дровяного огня. Звук пламени усиливался, и верещание костра становилось более отчетливым в его ушах.

— Трое. Убью их и лягу спать до рассвета. Сил почти не осталось. На холме будет отличная позиция, откуда я смогу услышать всех, приближающихся, — обдумывал разведчик.

Момент и бесшумное очертание человека забрало