***

"Кострома" снялась с якоря в 0.30 по Пулковскому меридианному времени и, взяв курс на Итиль, почти всю дорогу шла с попутными ветрами, выдерживая крейсерскую скорость в 120 узлов. В Итиль прибыли в одиннадцатом часу утра, приняли на борт миссию хазарских военных наблюдателей и, пользуясь тем, что ни Золотая Орда, ни Цинская империя в войне пока не участвовали, проложили курс в Порт-Артур без затей: то есть по кратчайшему расстоянию. И через пятьдесят три часа прибыли наконец в пункт назначения. К этому времени обстановка на Тихоокеанском побережье Земли Хабарова уже окончательно прояснилась. Ниппонцы высадились на нескольких островах Курильской гряды и атаковали, - правда, безуспешно, - базу хабаровчан в районе Северо-Курильска. Однако прорваться сходу к Петропавловску Камчатскому, являвшемуся для них первоочередной целью, так и не смогли, создав, однако три крайне опасных плацдарма на западном и восточном побережьях полуострова: в районе Усть-Большерецка, а также в бухтах Вестник и Асача. Туда, по данным разведки, противник гнал сейчас подкрепления, стремясь как можно скорее расширить сами плацдармы и построить там нормальные аэрополя.

У Себерии на Камчатке своих сил было недостаточно, только две передовые базы Флота: одна в Петропавловске, а другая в Усть-Камчатске. А на базах, в основном, находилась только ударная авиация, так что для наземных операций - не считая, батальона аэропольного обслуживания, оставались лишь батальон морской пехоты, две роты войск береговой обороны да несколько дивизионов зенитной артиллерии. Правда, у хабаровчан на юге полуострова теоретически квартировала территориальная бригада полного состава, но по факту вся она была раздергана командованием побатальонно и поротно и, как следствие, распылена на огромной территории. В общем, дела там обстояли, прямо сказать, хреново, но командование СТОЗа пыталось хоть как-то выправить сложившееся положение, спешно перебрасывая в Усть-Большерецк и в поселки Ичинский и Крутогоровский маршевые роты, артиллерию и бронеходы из Софийска и Николаевска-на-Амуре. Впрочем, значительных резервов у хабаровчан в этом районе не было, так как одновременно приходилось перебрасывать подкрепления на Сахалин, где тоже развернулись тяжелые бои. Ниппонцы высадились сразу в десяти пунктах на восточном побережье острова, к северу от Катангли и пытались сейчас пробиться вглубь Сахалина, наверняка планируя как можно быстрее выйти к Александровску Сахалинскому и тем отрезать южную группу войск хабаровских "партизан" от северной.

А на юге, следует заметить, находится довольно много городов, имеется разветвленная система шоссейных и железных дорог и там же расположены крупные базы Флота Себерии и Сил Территориальной Обороны Земли Хабарова. Там ниппонцам закрепиться сходу не удалось, и они пытались сейчас подавить сопротивление обороняющихся силами своей действующей с Хокайдо авиации и трех тяжелых эскадр. Что же касается Тихоокеанского побережья от траверза пролива Лаперуза и до устья Туманной, то там развернулось настоящее воздушное сражение. Относительная близость острова Хоккайдо и северной оконечности острова Хонсю, позволяла ниппонцам задействовать против хабаровчан и себерцев свою ударную авиацию наземного базирования. Не остался в стороне и ниппонский флот. Против целей на побережье и в глубине внешней Манчжурии действовали сейчас пять полноценных эскадр - 107 кораблей 1-го и 2-го класса.

Постоянным обстрелам и бомбардировке подвергались морской порт и аэрополе в поселке Терней в устье реки Серебрянки, база себерского Флота Пластун, прибрежные города Находка и Владивосток и материковые промышленные центры, находящиеся в некотором отдалении от побережья: Уссурийск, Мономахова Слободка, Кавалерово и даже далекий континентальный Харбин, куда ниппонцы летали из северной Кореи. Поначалу - в первые три дня боев, - досталось и Порт-Артуру, но атаковать малыми силами Ляодунский полуостров с его городами-крепостями Порт-Артуром, Дальним и Цзинь Чжоу - оказалось настоящим самоубийством, или как уж там это называется у супостата. Ниппонцы это осознали достаточно быстро, тем более, что себерский ВМФ сразу же бросил к побережью Кореи свои эскадры морского базирования, и сейчас в Порт-Артуре было тихо, зато "громко" от артиллерии главного калибра стало на западном побережье ниппонской Кореи. Вообще, обстановка во внутренней Маньчжурии, так и оставшейся в отличие от Земли Хабарова, себерским колониальным владением, была пока куда лучше, чем в Маньчжурии внешней. Но, скорее всего, ненадолго.

***

Крейсер "бросил якорь" на старом аэрополе Шаншигоу всего в паре километров к югу от Нового города, и, прихватив с собой Виктора и хазарскую миссию, Лиза сразу же направилась в штаб обороны Южного сектора. В городе действительно было тихо, но при этом ощущалось скрытое напряжение, поскольку было очевидно - долго это затишье не продлится. Если боевые действия не прекратятся, - а ниппонцы и не думали останавливаться, - в войну вступят еще и цинцы. Им давно не давали спокойно спать себерские колонии во внутренней и внешней Маньчжурии, но напасть на Себерию и Землю Хабарова в одиночку, они не рисковали. Сухопутная армия у цинцев была, допустим, большой, - или даже очень большой, - но оснащена она была на уровне едва ли не начала века, а морского и воздушного флотов у цинцев, почитай, что и вовсе не было. Во всяком случае, они не могли выставить ничего, с чем не справился бы себерский Флот. Другое дело - война на два фронта. Это всегда головная боль, причем для любого государства и в любую историческую эпоху, да и граница между Маньчжурией и Цинской империей была, что ни говори, очень уж длинной. Всю ее перекрыть было крайне сложно, но, если в мирное время это был всего лишь вопрос контрабанды и незаконной иммиграции, то в военное время - это могло стать по-настоящему серьезной проблемой. Единственное, что несколько утешало себерское командование - это полное отсутствие согласованности между двумя империями. Друг друга цинцы и ниппонцы ненавидели едва ли не больше, чем варваров с Запада.

Между тем, колонна представительских локомобилей и броневиков охраны покинула пределы аэрополя и понеслась по улицам города. Движение здесь было не настолько интенсивным, как где-нибудь в Новгороде, Ниене или Шлиссельбурге, но и улицы, если честно, узковаты, - все-таки дальняя провинция, - так что так на так и выходит. На тротуарах, как и следовало ожидать, оказалось много военных, в небе над городом барражируют фрегаты и корветы, заменяя собой отсутствующую систему зональной ПВО, а, когда выехали на набережную за Морским госпиталем, Лиза увидела низко зависшие над Западной бухтой тяжелые крейсера эскадры адмирала Минчакова. Впечатляющее зрелище, если честно. Огромные корабли, ощетинившиеся артиллерийскими орудиями в казематах и выносных башнях, стояли на якорях, как обычные крейсера ВМФ, снизившись почти до самой воды. Зазор там был минимальный: метров восемь-десять, если на глаз.

"Хороши! - оценила Лиза. - И расположены разумно. Погода хорошая, почему бы и не залечь в бухте?"

Сказать по правде, она испытывала странные и крайне смешанные чувства, когда озабоченность невеселым положением дел переплетается с удовлетворением оттого, что она снова в деле. В действительности, ей, как сенатору, нечего было сейчас делать в здешних местах, поскольку никаких реальных прав на вмешательство в ведение военных действий она не имела. Председатель сенатской комиссии по обороне - никак не боярин Адмиралтейства. Другие обязанности, да и права, соответственно, другие. И все-таки вице-адмирал, даже если это адмирал-резервист, многое может себе позволить, тем более, имея за спиной авторитет Сената республики Себерия. Оттого и сорвалась она с насиженного места, с боем выбив себе прерогативу сенатского наблюдателя за ходом боевых действий. Вмешиваться в командование войсками она, разумеется, не могла, - вернее, не должна, если исходить из писанных правил, - зато по умолчанию имела возможность "намекать", "рекомендовать" и "давать бесплатные советы", от принятия которых к сведению никто в здравом уме не стал бы уклоняться. Начальник или нет, а карьеру испортить может капитально, поскольку одна в двух лицах. Ну а для нее самой война с Ниппонией стала отличным поводом стряхнуть с себя кабинетную пыль и почувствовать себя снова живой.