— Я же не говорю о том, что соглашаюсь на опыты, стоившие моей матери жизни. Вам кажется, что за мою жизнь цена слишком высока? А за свою жизнь сколько бы вы запросили?

«Ну и ну, — подумал Глебов, — какой напор! Девица с характером, и как она при такой хватке умудрилась вляпаться в свои неприятности? И на старуху бывает проруха».

— Ну-ну, девочка, не кипятитесь. Во-первых, я не сказал «нет». Во-вторых, я еще раз говорю вам, что эти опыты безопасны, они проходят под постоянным медицинским контролем. В-третьих, если я соглашусь на ваши условия, я должен быть уверен, что покупаю не кота в мешке. Мы должны провести предварительное тестирование, чтобы убедиться в наличии у вас определенных способностей, в том, что вы — достойная дочь своей матери.

Лана сжала зубы и резко втянула сквозь них воздух. Вот оно! То, чего она боялась! Но странно было бы полагать, что Глебов согласится дать ей такие огромные деньги за просто так.

— Что вы имеете в виду?

— Мы проведем небольшую предварительную серию опытов, и, если вы покажете хорошие результаты — результаты, значительно отличающиеся от среднестатических, — тогда я пойду на ваши условия. Но в этом случае вы тоже должны будете принять ряд моих условий, так же как я, не торгуясь.

— Каких условий?

— Не торопите события, Светлана. Сначала я должен убедиться, что вы действительно тот человек, который мне нужен.

Олег Николаевич назначил Лане время и место, куда она должна была приехать для проведения предварительных тестов, и распрощался.

В назначенный день с бьющимся от волнения сердцем Лана приехала по указанному адресу. Повинуясь внутреннему голосу, она положила в пустой пузырек из-под валидола одну таблетку из маминого темно-синего флакона и, подходя к дверям, проглотила эту таблетку, не разжевывая.

Лана позвонила. Ей открыл сам Олег Николаевич. Они прошли в обычную старомодно обставленную квартиру — так обставляли свои квартиры обеспеченные люди брежневского времени: чешская полированная стенка, венгерские стулья, румынские диваны. Кроме Олега Николаевича, в квартире была молодая подтянутая женщина в строгом костюме, которую Лане почему-то сразу захотелось назвать «товарищ лейтенант».

Не затягивая дело, Лану усадили за стол, положили перед ней лист бумаги и хорошо заточенный карандаш. Олег Николаевич подошел к ней и показал четыре карты, размером с игральные.

— Светлана, это так называемые карты Зеннера. На них могут быть четыре разных символа: крест, круг, волнистая линия и треугольник. Алина, моя помощница, сядет по другую сторону стола и будет по одной открывать карты из своей колоды, предварительно хорошо перетасованной. Она будет внимательно смотреть на каждую карту и стараться представить мысленно ее образ, а вы будете стараться прочесть этот образ, то есть попросту угадать, какую карту она открыла. Потом мы посчитаем, какой процент карт вы угадали.

Лана кивнула и сосредоточилась. «Товарищ лейтенант» на другом конце стола сняла первую карту и внимательно на нее посмотрела. Лана пыталась представить себе эти четыре проклятых символа, но в голове было пусто и звонко, как в барабане. Она нарисовала на листе первое попавшееся — круг. Ассистентка открыла следующую карту. Лана, безнадежно вздохнув, нарисовала треугольник. Потом — волнистую линию и, чтобы развязаться со всеми символами — крест. Вдруг ее чуть-чуть затошнило, комната качнулась, Лана даже сжала край стола, чтобы не потерять равновесия. К щекам прилила горячая волна крови, в глазах чуть потемнело, и она увидела вдруг совершенно ясно карту в руках у Алины. Это был треугольник. Лана, стараясь не показать волнения, нарисовала значок на своем листе. Следующим был круг. Лана рисовала значок за значком, нисколько не сомневаясь в правильности своих догадок. В какой-то момент она поняла, что нельзя угадывать все подряд — это вызовет подозрения. Тогда она стала время от времени нарочно ошибаться — рисовать неверно каждый пятый значок. Опыт продолжался довольно долго. У Ланы начали болеть виски, карты перед мысленным взором стали расплываться. Тогда она сказала:

— Я устала. Если можно, я хотела бы прекратить.

Олег Николаевич посмотрел на ее лицо и согласно кивнул:

— Хорошо, я думаю, серия достаточно большая, чтобы заметить отклонения от средней статистики.

Он взял Ланин лист и лист своей ассистентки. Лана видела, что, начав сверять результаты, он заволновался. Чем дольше он смотрел, тем более взволнованным выглядел. Наконец, он оторвался от записей и сказал:

— Я не ошибся в вас. Вы даже более одарены, чем ваша мать. Не может быть никаких сомнений — результаты не просто отклоняются от статистических — они сенсационны. С нашей помощью вы еще больше разовьете свой дар и станете телепатом, каких еще не знал мир.

— Значит, вот чем занималась моя мать! Телепатией! Но зачем это вам нужно?

— Светлана, вы не представляете себе, насколько это интересует самые различные спецслужбы! Настоящий сильный телепат — не шарлатан, не мошенник — может прочесть стратегически важную информацию, для получения которой пришлось бы проводить дорогостоящие, крупномасштабные операции, подключая огромный штат разведчиков и не гарантируя успех. Такой телепат может даже считывать информацию со стратегических компьютеров, не подключаясь к ним, не внедряясь в сеть и не раскрывая паролей и кодов доступа, как это делают хакеры. Ваша мать была замечательным телепатом, и сегодняшний опыт убедил меня в том, что вы унаследовали ее уникальные способности. Кроме того, я раскрою вам еще одну тайну, поскольку мы будем работать вместе и вам нужно об этом знать, нами в процессе исследования способностей вашей мамы разработано уникальное вещество, многократно увеличивающее способности человека к восприятию удаленной информации. Это вещество способно на короткое время сделать телепатом любого, совершенно неодаренного сверхчувствительностью человека, однако с каждым приемом действие этого вещества слабеет, со временем вообще прекращается. Но ваша мать и, надеюсь, вы тоже, обладала не только уникальной сверхчувствительностью. На нее очень сильно действовали, стимулируя, самые ничтожные дозы нашего препарата, привыкания не развивалось, и дозу не приходилось увеличивать.

Лана вспомнила мамин темно-синий флакон и мысленно усмехнулась: мамаша явно водила Олега Николаевича за нос… Правда, результат ее жульничества был трагическим. Глебов продолжал:

— Поскольку вы унаследовали материнский дар телепатии, я надеюсь, что вы унаследовали и ее нестандартную реакцию на этот препарат. Об этом говорить еще рано, я забегаю вперед, но уже сегодня можно с уверенностью сказать, что мы с вами будем плодотворно работать.

— Олег Николаевич, вы говорили мне о каких-то условиях, которые я должна буду принять.

— Да, такие условия есть. После того как вы закончите ваши здешние дела, мы с вами уедем из этого города. Уедем далеко и надолго, но об этом никто не должен знать. Я знаю, что вы человек неболтливый, тем не менее обращаю на это ваше внимание. Об этом никто не должен знать.