Антон вскинул брови, глядя на Джуда, и Эвандер проследил за его взглядом. Теперь и его большие голубые глаза обратились к паладину. Любая попытка возразить будет бесполезной, судя по всему. И Джуд не мог отрицать, что оставаться с Эвандером скорее всего безопаснее, чем в храме. Свидетели вряд ли будут искать их здесь. И если будут, у Эвандера, кажется, было много стражников.

– Мы можем остаться, – согласился Джуд, скидывая лиловый цветок с плеча.

Эвандер вскочил на ноги и обнял Джуда. Тело паладина запаниковало, и он с трудом заставил себя не оттолкнуть Эвандера и не прижать его к земле.

Через плечо Эвандера он увидел, как Антон подавил смешок.

– Давайте устроим вас, а потом я поручу поварам приготовить ужин, – сказал, отстраняясь, Эвандер. Он продолжил болтать по пути в дом, пока они шли по роскошным коридорам с мраморными полами и позолоченными потолками.

– Будет легко, – сказал Антон. Его теплое дыхание касалось уха Джуда. – Мы поужинаем, умаслим Эвандера и выведаем информацию об этом коллекционере.

Джуд отстранился.

– Только не отвлекайся.

Антон сузил глаза.

– Ты же согласился прийти сюда, помнишь?

– Да, чтобы достать Остроконечный Клинок, – прошипел Джуд. – А не…

– Антон? – окликнул его Эвандер с нижней ступеньки большой лестницы. Очевидно, он заметил, что никто из них не обращает на него внимания.

– Иду, – отозвался Антон. Он сердито глянул на Джуда и поспешил вперед, широко улыбаясь Эвандеру.

Джуд смотрел им в спины, пока они поднимались, не понимая, злится он на Антона или на себя. Они так хорошо ладили во время путешествия из Керамейкоса, но здесь, в Эндаррионе, Джуд вспомнил, насколько они разные и что Антон точно знал, как вывести Джуда из равновесия, даже не прилагая усилий.

* * *

Ужин в таком доме, как поместье Эвандера, был делом сложным. Повара выносили одно неприлично роскошное блюдо за другим – дикая птица, обжаренная в меду и гранате, засахаренная тыква, охлажденный огуречный суп, посыпанный мятой. Эвандер разговаривал больше всех, что совсем не удивляло Джуда, но так было сложнее что-то узнать о коллекционере.

Однако такая возможность появилась между ужином и десертом.

– Милая ваза, – между прочим, заметил Антон, указывая на вазу из дутого стекла в углу комнаты.

– О, это подарок, – ответил Эвандер, попивая вино из магнолии. – Одна из клиенток отца дала ее нам. Леди Беллроуз.

– Клиенток? – спросил Антон. – А что она делает?

Эвандер задумался.

– Ну, я точно не знаю. Собирает какие-то диковинки.

Джуд замер, а Антон сменил широкую улыбку на легкое любопытство.

– Я даже никогда с ней не встречался, – продолжил Эвандер. – Она не общительная. Но всегда устраивает великолепные празднования. О них неделями судачат в городе. Я слышал, она вернулась в город пару дней назад после поисков какого-то нового предмета для своей коллекции.

Вот он. Остроконечный Клинок. Джуд прочистил горло.

– Какого именно?

– Кажется, меча?.. – Эвандер замолчал. – Если честно, точно не помню, но ее вечеринки прекрасны!

Джуд открыл рот, чтобы продолжить, но тут резкая боль в ноге заставила его замолчать. Антон наступил ему на ногу, и вряд ли это случайность. Он едва не зашипел от боли и сердито посмотрел на Антона, сжимая его колено под столом в безуспешной попытке узнать, что тот задумал.

Антон не выдал своих мыслей, аккуратно отцепляя руку Джуда и улыбаясь Эвандеру.

– Я скучаю по вечеринкам, которые устраивали в Талассе, – сказал он. – Мы встретились на зимнем балу, помнишь?

Эвандер мечтательно вздохнул и начал подробно вспоминать, как впервые увидел Антона. Это продлилось до самого десерта: о́блачка взбитого белка и сахарной подливки в миске роскошного крема с хрупким сахарным куполом.

– И знаешь, мне и раньше строили глазки с другого конца зала красивые мальчики или девочки, но в нем было что-то такое! – ворковал Эвандер. – Даже подавая напитки в этой нелепой форме, он оставался самым ярким в комнате.

Джуду невероятно сильно хотелось вывалить десерт на голову Эвандера, чтобы заставить его замолчать.

– Я уже так давно не бывал на таких вечеринках, – заметил Антон, когда Эвандер закончил вспоминать, как именно свет падал на волосы Антона. – На последней вечеринке в Талассе тебя не было, и мне пришлось страдать в компании других гостей.

Эвандер хлопнул в ладоши.

– Какая прекрасная идея. Леди Беллроуз устраивает одну из своих вечеринок завтра вечером. Почему бы вам двоим не отправиться со мной в качестве гостей?

Джуд воткнул изящную ложечку в верхушку сахарного купола и очень старательно не смотрел на Антона, будучи уверен, что, заметив едва скрываемую улыбку того, потеряет остатки самоконтроля.

– О, не знаю, – сказал Антон. – Вечеринки в Талассе одно дело, но я сомневаюсь, что мне место на таких элегантных мероприятиях.

– Чушь! – воскликнул Эвандер. – Тебе место везде, где есть я, Антон. Вы двое, безусловно, должны пойти со мной. Я не приму отказа!

– Согласен, – вздохнул Антон. – Если ты настаиваешь.

Опустив глаза, Джуд увидел, что его десертная ложка согнута пополам.

Храм продолжал опускаться, и Эфира боялась, что они провалятся прямо сквозь землю.

– Что нам делать? – крикнул Илья Шаре, цепляясь за одну из храмовых стен.

Та была в ужасе.

Эфира чуть ли не рассмеялась. Она поверила, что Шара поможет ей, не понимая, что знаменитый вор – всего лишь девчонка, откусившая бо́льший кусок, чем может прожевать. Она украла репутацию и не смогла соответствовать тезке. Она никто и не сможет их спасти.

Храм встряхнуло, и Эфира упала на пол. Стены начали наклоняться и опускаться внутрь.

Они все умрут. Эфира умрет, а значит, и Беру тоже. Вот и все. Никто ее не вспомнит.

– Вставай, – рявкнул Илья. Перед глазами появилось его лицо. – Вставай.

Он казался рассерженным. Она не встала.

– Если останешься здесь, то и я останусь, а не собираюсь вот так умирать.

– Можешь умирать, как хочешь, – ответила Эфира, но заставила себя встать и врезалась в него.

– Шара! – донесся сверху крик Хадизы.

Все трое вскинули головы. С потолка храма, из отверстия крыши свисала веревка. Шара первая поняла, что происходит, и побежала к канату. Она ухватилась за него, и другие вытащили ее наверх.

– Нужно пойти вместе, – сказал Илья, когда они добрались до веревки. Он был прав. Наручники диктовали, что его придется тащить за собой, и его вес будет тянуть ее вниз.