Люблю тебя.

Одиль

«Английский флот потопил два французских военных корабля, более 1000 французских моряков погибли» – так сообщал заголовок. Согласно «Геральд», в Оране на Средиземном море англичане испугались, что французский флот позволит немцам конфисковать их корабли. И английский адмирал предъявил Франции ультиматум: или сдавайте ваши корабли, или мы их потопим – и дали на это шесть часов. Когда наш адмирал отказался, англичане атаковали. Я дважды прочитала статью, но все равно не поняла. Союзники сражаются друг с другом?

– Предатель! – кричал на мистера Прайс-Джонса месье де Нерсиа.

Мне и газеты читать было не нужно, чтобы узнать: Франция прервала дипломатические отношения с Англией. И день за днем я наблюдала за тем, как месье сердито вышагивал по библиотеке, бормоча что-то о том, что никак не найти место, не запятнанное еще предательством.

Я почувствовала, как подошел Борис.

– Вам звонят, – сказал он. – Ваш отец. Подойдите к телефону.

Я побежала к стойке абонемента и схватила трубку:

– Папа́? Что-то с Реми?

– Возвращайся домой, милая, – произнес он.

Я нашла Битси, которая читала вслух горстке детишек. Едва взглянув на меня, она уронила книгу. Когда мы выбежали из библиотеки, я схватила ее за руку и держала всю дорогу. Мы мчались по улице, спеша к… Внезапно я остановилась.

– Что такое? – спросила она.

Я покачала головой. Мне захотелось идти как можно медленнее из страха, что Реми… Я не могла этого произнести, я даже подумать этого не могла. Прямо сейчас он был жив. Но возможно, когда мы доберемся до дома, брата уже не будет…

Наша с ним жизнь пронеслась у меня перед глазами. Наш пятый день рождения, когда маман испекла шоколадный торт с чуть подгоревшими краями. День, когда папа́ повел нас кататься на пони. Тот случай, когда мы с Реми насыпали в сахарницу соли, отчего маман и ее подруги чуть не подавились чаем. Когда же она пожаловалась папа́, ожидая, что он нас выбранит, тот просто расхохотался, как никогда прежде. Маман после этого клала в сахарницу только сахар кубиками, чтобы ее снова не одурачили. Бесконечные воскресные обеды, когда только подмигивание Реми помогало мне сохранить здравый рассудок. И самый важный обед в моей жизни, за которым я познакомилась с Полем… В каждом воспоминании присутствовал Реми.

До того как он ушел в армию, брат был первым, с кем я заговаривала утром, последним, с кем я прощалась вечером. Мой лучший друг, моя вторая половина. Конечно, этого я ему никогда не говорила. И что, если мы уже обменялись нашими последними словами? Что я тогда сказала? Возьми свитер, а то простудишься? Поспеши, опоздаешь на поезд?

– Прекрати, – сказала Битси.

– Что?

– То, что ты делаешь.

Дома папа́ усадил меня и Битси рядом с маман, белой, как таблетка аспирина. И, собравшись с духом, встал у камина.

– Мы получили новости о Реми, – произнес он.

Фройд, Монтана, апрель 1985 года

Мы с папой пришли в церковь в половине четвертого. Окуная пальцы в святую воду, я заметила, что скамьи украшены розами. Цветов на этом венчании было почти столько же, сколько на похоронах мамы чуть больше года назад. У меня болела голова. Мне хотелось заползти в постель и укрыться вместо одеяла воспоминаниями о маме.

К нам подбежала мать Элеонор.

– Готовы к великому дню? – спросила она папу и обняла меня; мой нос уткнулся в ее красный лиф, и я чихнула. – Зови меня бабушкой Перл, – сказала она.

И повела меня в заднюю комнату, где познакомила с тремя хихикавшими подружками невесты, которые, как и бабушка Перл, приехали из Льюистона. На мне было такое же химически-розовое платье, как на них. Элеонор прихорашивалась перед большим зеркалом, кружевная вуаль скрывала ее лицо и прическу.

– Ты хорошенькая, как леди Ди, – сказала я.

Это было чистой правдой – у них обеих были оленьи глаза.

Мне хотелось, чтобы она мне нравилась. Хотелось нравиться ей. Но когда она прижала меня к расшитой блестками груди и крепко обняла, мои руки повисли как неживые, не готовые к ответному объятию.

– Милая, – проговорила она, – обещаю заботиться о тебе как о родной.

Все это звучало замечательно, и я знала, что полагается ответить. После урока по les adjectives[17] Одиль сказала мне: «А теперь запомни английские слова. Те, которых от тебя будут ожидать».

– Надеюсь, вы с папой будете счастливы, – сказала я Элеоноре.

И хотя я практиковалась, предложение прозвучало неестественно.

На французском есть две формы второго лица, официальная и неофициальная. Tu (ты) – для друзей и любимых, vous (вы) – для просто знакомых и людей, которых мы хотим держать на расстоянии. Я могла бы говорить tu папе, но Элеоноре – vous.

Орган загудел, исполняя композицию Иоганна Пахельбеля, мы поспешили пройти в церковь. Миссис Олсон, единственная органистка в городе, ждала невесту. Венчаний в расписании было несколько. Пройдя по проходу, я заметила на четвертой от конца скамье Робби. Он смотрел на меня. Только на меня. Я вытерла о платье вспотевшие ладони и села в первый ряд между Одиль и Мэри Луизой. Подружки невесты и друзья жениха прошли парами. Оглушительные ноты «Here Comes the Bride» наполнили церковь. Папа встал точно на то самое место, где стоял мамин гроб. Его несли по тому самому проходу, по которому теперь шли Элеонор и ее отец.

– Возлюбленные братья и сестры! – начал Мелони Железный Воротник, и мои глаза наполнились слезами.

Испугавшись, что папа огорчится, если это заметит, я согнулась и уставилась на скамеечку для коленопреклонений. Одиль прижала свою ногу к моей. Это дало мне возможность на чем-то сосредоточиться.

– Едва Бренда умерла, как он уже женится, – тихо пробормотала Сью Боб.

– И берет такую молодую, – добавила миссис Иверс, хотя сама же их и познакомила.

– Он это делает ради Лили, – возразила старая миссис Мердок. – Девочка нуждается в матери.

Шепот, шепот, шепот… Я старалась не слушать.

– Теперь можете поцеловать невесту…

Это всегда наилучшая часть церемонии, потому что это романтично и означает ее окончание, но видеть, как папа целует другую леди, казалось странным. Мэри Луиза подтолкнула меня локтем, как будто тоже не могла в это поверить.

В зале между флуоресцентными лампами висели светлые ленты.

– От всего этого розового мне блевать хочется, – заявила Мэри Луиза.

Ссутулившись на складных металлических стульях, мы наблюдали за тем, как новобрачные шли по залу, приветствуя гостей. Теперь было лишь вопросом времени, когда они обзаведутся малышом, который заменит меня, как Элеонор заменила маму.